Час близнецов

Уэйс Маргарет

– Ну хватит, Карамон! – сорвался кендер. – Я же сказал, что сожалею о...

– Карамон? – искренне удивился Карамон, и его глаза сначала широко распахнулись, а потом сузились в щелки. – Карамон мертв. Я убил его. Еще тогда, в этой... Браш... Башне Высшего Волшебства.

– Клянусь бородой Реоркса! – ахнул кендер.

– Его не Рейстлин! – заявила Бупу и смерила гиганта презрительным взглядом. – Разве?

– Нет, конечно, нет! – уверил ее Тассельхоф.

– Это плохой игра! – сказала Бупу. – Моя

не нравится! Его не похож на красивый мужчина, который добрый ко мне. Он – жирный пьяный. Моя домой. – Она огляделась по сторонам. – Домой куда?

– Подожди, Бупу! – взмолился кендер, а про себя подумал: "Что происходит?

Что с ним?"

Ухватив себя за хохолок на макушке, Тассельхоф безжалостно его дернул. От боли на глаза навернулись слезы, но зато теперь он вздохнул с облегчением. На мгновение кендеру показалось, что он незаметно для себя задремал и увидел престранный сон.

Однако сон продолжался. Во всяком случае, кто-то из них – или он" или Карамон – явно грезил наяву.

– Смотри, – сказал Карамон, с трудом выговаривая самые простые слова. – Щас сотворю зако... заклинание. – Подняв руки вверх, он понес какую-то околесицу:

– Серая пыль и крысиные гнезда – бурранг! – Он указал на какое-то дерево. – Пуфф! – Потом слегка дунул на ладонь и попятился. – Горит! Дерево горит! Горит, горит, горит... как старый бедный Карамон!

Он качнулся и пошел выписывать по тропе кренделя.

– Полюбят тебя девчонки, и пес тебя не предаст! – перевирая мотив, орал Карамон. – Так ставь паруса, приятель!...

В отчаянии заломив руки, Тассельхоф помчался за ним. Бупу подумала и тоже заковыляла по тропе.

– Дерево не гореть, – серьезно сообщила она кендеру.

– Я знаю, – ответил Тассельхоф. – Это... ему так кажется.

– Его плохой маг. Теперь моя пробует. – Бупу порылась в своем дорожном узелке, который был настолько велик, что иногда заставлял крошку опрокидываться навзничь. С торжествующим воплем она извлекла оттуда иссохшую дохлую крысу.

– Только не сейчас, Бупу... – взмолился кендер, чувствуя, что и его начинают покидать последние остатки разума.

Карамон прекратил петь и теперь кричал что-то о паутине, которая заволокла весь лес.

– Моя должна сказать тайный магический слово, – предупредила Бупу. – Твоя не слушать. Иначе секрет пропал.

– Хорошо, не буду, – покорился Тас и прибавил шаг, надеясь догнать гиганта, который, несмотря на свои заплетающиеся ноги, устремился вперед с поразительной Прытью.

– Твоя слушать? – пыхтя за его спиной, спросила Бупу.

– Нет, – сказал Тас.

– Почему?

– Ты же сказала не слушать! – потеряв терпение, взорвался он.

– Тогда как твоя знать, когда не слушать, если твоя не слушать? – сердито осведомилась маленькая колдунья из породы овражных гномов. – Твоя специально!

Хотел

украсть моя тайный магический слово! Моя идти домой!

Бупу остановилась и, развернувшись, проворно заковыляла в обратном направлении. Тас тоже остановился. Он видел, как Карамон впереди уцепился за ствол дерева. При этом он рычал столь воинственно, словно давал взбучку полудюжине драконов. Похоже было, что на это у него уйдет некоторое время, поэтому кендер предположил, что в ближайшие несколько минут Карамон никуда не денется.

Бранясь вполголоса, Тас развернулся и припустил за Бупу.

– Стой, Бупу! – воскликнул он, прихватив комок грязных тряпок в том месте, где, по его расчетам, предположительно должно было находиться ее плечо. – Клянусь тебе чем угодно, что не хотел украсть твое тайное магическое слово!

– Твоя уже украсть! – взвизгнула Бупу, размахивая перед лицом кендера дохлой крысой. – Твоя его сказать!

– Что я сказал? – удивился Тас, совершенно уже сбитый с толку.

– Тайный магический слово! Твоя сказать! – в ярости вскрикнула Бупу. – Вот, гляди!

Держа дохлую крысу перед собой и указывая ею в пространство, она завопила что есть мочи:

– Сейчас моя сказать тайный магический слово: «Тайный магический слова».

Вот! Теперь наша увидеть настоящий огненный магия!

Тас сжал голову руками и застонал.

– Гляди! Гляди! – в восторге пищала Бупу. – Моя зажечь! Моя зажечь! Оно не подводить – тайный магический слово! Упф! – Она показывала рукой куда-то в даль тропы. – Его плохой маг, моя знать.

Тас невольно посмотрел туда, куда указывал грязный палец, и вдруг часто заморгал. Впереди между деревьев на самом деле плясали языки пламени.

– Теперь я точно вернусь в Кендерхольм, – пообещал Тассельхоф самому себе.

– Мне положительно необходим маленький уютный домик... или поживу с родителями, пока мне не станет лучше.

– Эй, кто здесь? – раздался звонкий повелительный голос.

Тассельхоф почувствовал несказанное облегчение.

– Да это просто чей-то костер! – забормотал он, едва не пустив слезу от восторга и умиления. – Костер! И голос! Это она, она...

Чувствуя, что еще немного, и с ним случится истерика, кендер ринулся вперед сквозь сгустившийся вечерний сумрак.

– Это я, Тассельхоф Непоседа! – крикнул он. – Я... 0-ох!

Болезненный стон, сорвавшийся с губ Таса, был вызван тем, что Карамон довольно бесцеремонно сграбастал его своими ручищами, поднял над землей и зажал рот ладонью.

– Тс-с-с! – прошипел он ему на ухо, и у кендера все поплыло перед глазами от запаха «гномьей водки». – Там кто-то есть!

– Пф-бл-прккр! – Пытаясь вырваться, Тас яростно извивался в руках гиганта.

Карамон способен был насмерть задавить хрупкого кендера.