Час до конца сентября

Меандр

– Юлия Сергеевна, вот Вас я меньше всего ожидала увидеть здесь! Но как? С нашей Олей?

– Тебя, Ирочка, да еще в таком наряде, тоже, знаешь, не ожидала, здравствуй, дорогая, - дама невозмутимо поправила соломенную шляпку на голове.
– Мы с Ольгой ездим по ярмаркам, пока лето.

Три года назад Женя пошла на курсы дизайна, для работы, и Ира с Ландыш увязались за ней, за компанию, а Юлия Сергеевна вела композицию, декорирование и цветоведение. После курсов девочки не прекратили общение с любимой преподавательницей.

– Как тесен мир!
–

разглядывая деревянные подносы и шкатулки на столе педагога.
– Но как вы с Олей познакомились?

– На выставке. Картины моих учеников повесили как раз за ее столом, я подошла, разговорились. Ты сама как здесь?

– Я же сейчас живу в деревне, за сто тридцать километров от Казани, в ансамбле выступаю!

– Какие перемены, Ирочка, я рада за тебя.

– Приезжайте в гости, представьте, речка сразу за участком, лес, места красивые! Мольберт с собой берите, не пожалеете, - расхваливала Ира свою новую малую родину.
– Женя приезжает ко мне.

– Как у Женечки дела?

– Работает, сын растет, все хорошо.

– Обязательно посмотрю твое выступление, Ира.

– Я пойду, еще увидимся, девочки!

– Надо же, Юль, я представить не могла, что ты Ирку знаешь.

– Такая же история, - улыбнулась в ответ подруга.
– Может, действительно, махнем в ее деревню потом, дома на продажу посмотрим, а то ты четвертый год по Татарстану ездишь, не можешь себе место выбрать.

– Сама знаешь, Юль, как-то все - не мое, - в ответ вздохнула Оля, поправила лапки у медвежонка.
– Вроде, и дома, и участки отличные, но нет, не лежит душа. А к Ире съездим. Удивительно, ведь городской ребенок, а в деревню попала.

– Ее всегда тянуло к растениям, я, как раз, не удивлена.

А Ирина убежала к сцене, как раз пошел выступать новый знакомый, сел у края сцены, пристроил аккордеон, нашел ее взглядом, подмигнул. С первыми тактами музыки гуськом выплыли на помост девушки из местного ансамбля, одна другой краше, взмахнули платочками. В такт веселой песенке толпа стала прихлопывать, в конце наградили певуний громкими овациями. Ира вдруг испугалась, не перепрыгнуть ей такое выступление, как бы хорошо она не пела…

– Как тебе?
– Андрей спрыгнул с помоста, точно приземлившись у ног девушки.
– Девки мои сегодня в ударе!

– Молодцы!
– искренне похвалила выступление Ирка.
– А я боюсь, после вас петь - только праздник людям портить.

– Ты чего скисла? Мы же не для соревнования выступаем, для людей, чего ты испугалась?

– Я слова забыла… - тихо покаялась Ира, опустив голову.

– Как выйдешь, смотри только на меня, не волнуйся, одной петь тяжело, я буду подсказывать, - положив инструмент на скамью, Андрей обнял барышню.
– Пока есть время, давай слова повторим.

Пока ждали своей очереди выступать, проголодались. Андрей позвал на соседнее поле, где на столах, укрытых белыми скатертями, раскинулось море снеди для выступающих. В горшочках вздыхали вареники

с разной начинкой, пельмени теста тонкого, манты, и все томилось в нежнейшей, густой, с едва заметной кислинкой, сметане. У огромных казанов с перловой кашей, где мяса было больше, чем крупы, толпилась небольшая очередь, ведь примета сложилась годами - если не отведать этой каши, урожая не видать. Люди сперва пробовали, после подходили за добавкой, как хороша была каша!

На помост сцены Ира ступила уверенно, ободренная новым знакомым. Нашла его глаза в толпе, и не отпускала взгляда все выступление. Песня плыла над толпой, нежная, о любви неразделенной, голос молил жалобно, заставляя сопереживать девушке, даже те, кто не знал языка, понимали ее тоску. У многих женщин в толпе на глазах выступили слезы, бабки, сидящие в первых рядах зрителей, не стесняясь, утирали глаза уголками платков.

Музыка оборвалась на звенящей ноте, пару минут стояла восхищенная тишина. Раздались первые, робкие хлопки в ладоши, слушатели опомнились, шквалом аплодисментов проводив ансамбль.

Решад хотел подойти, поздравить, но, пока помогал Иванычу спуститься с крутой лестницы сцены, упустил из виду певунью, только рыжие кудри взметнулись огоньком в толпе. И рядом - этот настырный, местный. Банный лист.

День плавно уступал свои права мягким сумеркам, над танцплощадкой зажглись огни, зазвучали современные песни. Что удивительно, совсем не было пьяных, да и не продавали в рядах спиртное крепче медовухи.

Маясь бездельем, Решад попытался собрать своих бабусек к машинам, но куда там! Разбежались, внукам купить игрушек, с подружками местными поболтать-почаевничать, даже Иваныч уковылял к председателю на огонек. Что говорить о рыжей проблеме, та вовсю отплясывала на танцплощадке в кругу парней и девушек.

– Потанцуешь со мной?

– К великому сожалению, в моей «бальной карточке» для тебя нет свободного места!
– дразнясь, Ира высунула кончик языка.

– Нет, и в танце откажешь? Струсила?
– Решад ухмыльнулся.
– А, ты боишься оттоптать мне ноги.

Непонятно что больше раззадорило: слова или насмешливо приподнятая бровь. А, может, легкая сумасшедшинка праздника, витавшая в воздухе, сделала свое коварное дело?

– Шиш с маслом! Много ты о себе возомнил!
– девушка положила руку на мужское плечо, слушая первые ноты новой мелодии.

– Кошка дикая.

– Самовлюбленный болван.

Шаг, шажок…, невесомо отступить, уступая. Ладонь в ладонь, пальцы поглаживают осторожно, лишь подушечками, боясь спугнуть, изучая, запоминая, приручая к первым ласкам. Резкий поворот головы, внимательный взгляд. Шаг - отступая, шажок - приближаясь.

Повинуясь тревожной и гордой музыке, пара скользила по площадке, выплетая сложный узор на свежих досках. Решад легко вел, не ошибаясь ни в одном движении, и Ира, доверяя сильным, горячим рукам, позволила обнять себя крепче, чем того требовал танец, и только пульс общим ритмом бился в ушах.