Час до конца сентября
Шрифт:
– Еще чего удумал, Матвеич!
– нахмурился Решад словам старика, предложил, - Пойдем-ка, я тебе давление проверю, раз ты трезвый. Чаю попьем.
(12 июня, вторник, +15)
С утра прошел небольшой дождь, поливать огород не было нужды, поэтому Ира собралась и подъехала к клубу раньше, в шесть утра. Сонный поселок только-только открывал глаза окнами, собаки лениво перебрехивались во дворах, разбуженные пару часов назад третьими петухами.
Машина главы администрации уже стояла на обочине, но самой Марии Альбертовны не было видно.
– Фу, куряка, не поеду с тобой, с Альбертовной сяду, у меня астма!
– сзади подошла первая из бабулек, бессменная работница почты.
– Бросай давай, не пристало такой красавице травиться.
– Доброе утро, Резеда-апа, я в машине не курю, - улыбнулась Ира.
– Я тебе обещала отломить от куста пиона белого, как процветут, не забудь напомнить, - сменила гнев на милость бабуля.
– Больно хорошо твои розы взялись, легкая рука у тебя, девка.
– Резеда, ты мне пятый год обещаешь свой пион дать, который сортовой, я-то дождусь?
– к точке сбора подошла еще одна участница ансамбля.
– Так ты не говоришь, Петровна, я и не помню, кому чего обещала, - развернулась к старой подруге Резеда.
– Хоть на бумажку пиши, совсем память худая стала.
Постепенно, за разговорами, собрались бабуси, уложили в багажник сумки, разобрались, кто в какой машине едет, придирчиво осмотрев заднее сиденье Хаммера.
– Ну что, драгоценные мои, все в сборе?
– пройдя дворами через школу, на пятачке появилась Мария Альбертовна.
– Я с вами не поеду, девочки, простите, в райцентр на весь день, хоть и выходной.
– А кто нас повезет, ты чего отлыниваешь, Альбертовна? Машина же твоя стоит?
– заволновались бабки.
– И Иваныча кто загружать-выгружать станет? Кто наши сумки поможет нести?
– А вон, идет водитель-погрузчик. На весь день в вашем полном распоряжении, хоть с маслом ешьте, - кивнула женщина в сторону Озерной улицы, подмигнув бабулям.
– От сердца отрываю, цените, девочки!
12
ВПЕРЕД
Июнь.
Обернувшись, Ира не смогла сдержать раздражения - по тропинке, расслабленной походкой, шагал ее сосед. Зевнул в ладонь, поднял черные очки на голову. А бабки подтянулись, расправили согнутые спины, заулыбались, увидев главврача.
– Доброе утро, дамы. Альбертовна, я за Сергеем Ивановичем заеду, он звонил, - ловко поймав брошенные Марией ключи, Решад щелкнул сигнализацией, открыл переднюю дверь, сунулся внутрь салона. Обошел машину, закинул свой рюкзак и ветровку в багажник.
– Ну что, дамы, кто со мной едет, грузитесь, две минуты на раздумья.
Всем видом показывая, что ему эта поездка поперек горла, отошел в сторону, закурил, вновь надел солнцезащитные очки. За черными стеклами можно без стеснения рассматривать рыжую, никто не заметит. Странно, ведь терпеть не мог, когда девушки надевают тяжелые ботинки на толстой подошве, но на этой мавке грубая обувь смотрелась органично, будто не давая взлететь
А Ирина, будто почувствовала его мысли, сбилась в увлеченном разговоре с Марией, вдруг смутилась, оглянувшись нервно, нахмурилась. Развернулась, и встала за машину, скрылась от назойливого взгляда.
Прикрутив разыгравшуюся не к месту фантазию, Решад прислушался к спору пожилых женщин, усмехнулся. И про болячки свои забыли, громче всех Резеда кудахчет, и куда астма девалась, залезла на заднее сидение Тойоты, бесцеремонно распихав локтями товарок.
– Дамы, две минуты прошли. Я сейчас уеду, пешком добираться будете, - пригрозил он бабулям, садясь за руль.
– Еще две ко мне, на переднее Иваныч сядет.
– Нина Алексеевна, это не твой бежит?
– оглянулась Мария на дорогу.
– Ох-ти, батюшки, правда, мой ковыляет!
– выглянула бабуля в открытое окно, полезла из машины, перебирая ногами, будто так получится быстрей.
Хватаясь за левую сторону груди, сухонький дедок добрался до машин. Видно было, что ему такие марафоны уже лет двадцать как стали неподъемны, но ради своей жены он старался местами переходить и на бег, помогая себе тросточкой. В руке, как драгоценность, нес он пуховый белый платок и кошелек:
– Старух, ты совсем башкой слаба стала, деньги дома оставила! Исэнмесез[1], девки, красавицы, как вы похудели все, как березки, стройными стали!
От комплимента бабули зарделись, кто на сколько смог, втянули животы, и, хоть знали, что у Бориса эта фраза была, как «здравствуйте», но вдруг, мужчине же виднее!
– Я на стол положила, да не вспомнила, верно, Борь, ну, и заняла б у кого из девочек, если что купить захотела, ты чего прибег, - с нежностью ответила мужу Нина, подвела его к лавочке, усадила бережно.
– Ну что ты, как маленькую, меня контролируешь.
– За тобой глаз да глаз нужен. Вот, платок накинь, спину закрой, потом опять стрельнет, вчера еще говорил, - укутал заботливо плечи жены, смахнул невидимую пушинку с ее колена, добавил шепотом, - ты маленькая моя и есть. Поезжай уже, я посижу немного, да домой пойду. Иди, садись в машину.
Наконец бабуси расселись по машинам, пристегнулись, угомонились. Машина Иры, следуя навигатору, уехала вперед, не дожидаясь второй, но на трассе ее обогнала серая Тойота, мигнула фарами, пристроилась спереди, не давая совершить обгон. А Ирина и не собиралась, ей стало комфортно следовать за соседом, особенно, когда выехали на незнакомую ей дорогу. За два часа пути и поболтали и распелись женским междусобойчиком.
– Ох, бабоньки, я б в туалет, мочи нет, и чего дома не сходила?
– взмолилась вдруг Петровна.
– И я б с удовольствием, - подхватила просьбу еще одна бабуля.
– Девочки, если мы сейчас остановимся, я заблужусь в развилках...
– жалобно протянула Ира.
– Этот же ждать не будет, уедет вперед.
Вдруг Тойота, будто ее водитель услышал просьбу, остановилась на обочине у небольшого леса, мигнула фарами. Из машины высыпались бабуси, бросились в лес врассыпную. Решад вышел тоже.