Час игривых бесов
Шрифт:
– Да вы не волнуйтесь так, – сказала Алена охраннику. – Пыж – это птичка такая, он когда яйца высиживает, ужасно перышки растопыривает, нахохливается и раздувается. Ничего особенного.
– Совершенно верно, – отозвался Валерий Андреевич, забираясь на подоконник и легко соскакивая внутрь.
Послышался странный хлюпающий звук.
Жанна оторвалась от куртки мужа и вскинула голову.
– Валера! – вскрикнула она истерически.
– Все в порядке! – послышался приглушенный голос из-за окна, а потом еще пущее хлюпанье.
Алена схватила Жанну за руку с одной стороны, пыж-мачо
– Жаннуль, я спускаюсь, – сообщил он и вскочил на подоконник. Вниз он вернулся с такой же замечательной легкостью, как забирался наверх, и скоро стоял в свежевыпавшем сугробе, обнимая жену.
– Все, – сказал Валерий Андреевич. – Потоп остановлен. Оставшаяся вода стечет, и все будет отличненько. Дверь я, правда, не открыл, смысла не было к двери по колено в воде прорываться. Допрыгал до туалета и краны закрутил.
– Какие краны? – хором спросили Алена и Жанна.
– Да самые обыкновенные, – пожал плечами Валерий Андреевич. – Водопроводные. Оба крана в умывальниках были отвернуты на полную катушку, а сами раковины тряпками забиты.
– Какими тряпками?!
– Мокрыми, – усмехнулся Валерий Андреевич. – Мокрыми и грязными. В подробности я не вдавался, особо в тряпки не вглядывался. Гадость какая, бр-р!
Он передернулся и поднял ногу.
– Прощайте, ботиночки! – печально пробормотал Валерий Андреевич, глядя на то, что еще четверть часа назад было самыми элегантными на свете замшевыми черными полусапожками.
– Валера, ты был прав! – воскликнула Жанна. – Это рука конкурентов. Краны открутить... вот сволочи, а?! Надо милицию вызвать.
– Не надо, – сказал Валерий Андреевич. – Тогда меня за скалолазание без страховки к уголовной ответственности привлекут, это точно.
– Да, мужик, – сказал мачо с нескрываемым уважением. – Ты крут, ничего не скажешь!
– Это точно, – без ложной скромности согласился Валерий Андреевич, приглаживая волосы и бородку. – Я крут, и поэтому я расторгаю договор с вашей фирмой, как не оправдавшей мое доверие. Можете считать себя свободным, товарищ мачо. Кроме того, я пришлю вашему директору счет за мою испорченную обувь.
Он величаво кивнул оторопевшему охраннику и пошел ко входу в полузатопленный «Барбарис».
«Нет, – подумала Алена. – Не мафиози. Все-таки испанский гранд!»
– Валера, надень куртку! – побежала за мужем Жанна. – У тебя ноги мокрые, давай я съезжу домой за другими ботинками!
Алена не пошла с нею в «Барбарис». Не хотелось снова входить в разоренный зал, где она совсем недавно испытала столько жутких эмоций. Кроме того, там мокро, грязно, а здесь, на улице, все покрыто белым, чистым, невинным, только что выпавшим снегом. Красота невероятная!
«Быть может, и вы размышляли об этом,Не лучше ли снег, обладающий цветом? —вспомнила Алена любимое стихотворение своего детства.
Или лиловый,ИлиОна неторопливо обошла здание и заглянула под арку. Маленький дворик был вроде бы пуст, однако Алена все-таки достала мобильник и включила дисплей. Еще раз оглядела все углы. И в самом деле – пусто. На сей раз тут нет никаких машин. Вон там, вдали, черный ход в «Барбарис». А справа от арки металлическая лестница, ведущая на второй, эта – в фирму-диверсантку.
Какой бы красивой была бы зима бы!И были б не белыми снежные бабы —Или лиловыми,Или бордовыми,Или зелеными,Или жеБеж, —пробормотала Алена, наклоняясь и светя мобильником себе под ноги.
Какое месиво следов! Как интересно рассматривать их! Вот сорок последний рубчатый след боевых ботинок мачо, разжалованного в пыжа. Вот размазанные следы бот одиозного слесаря. Еще какие-то мужские башмаки – узконосые, щегольские. Видимо, это отпечатки сапожков Валерия Андреевича.
Алена наклонилась ближе к земле.
Нет, не видно тех следочков – узеньких, миниатюрных, на тоненьком каблучке, – которые она ищет так старательно. Или их засыпало снегом, или их уже затоптали, или их просто не было, потому что ведь не женское это дело – затыкать грязными тряпками раковины и открывать на полную катушку воду, чтобы затопить ресторан, расположенный на первом этаже.
А разве стрелять из пистолета по движущейся мишени в зале этого ресторана – дело женское?
Тоже нет. Однако почему Алена вообще решила, что ее опасная, пугающая спасительница (да простится писательнице Дмитриевой сия невразумительная катахреза!) имеет отношение к нынешнему происшествию в «Барбарисе»?
Неведомо почему. Неведомо, однако почему-то она готова поклясться, что так оно и есть.
Поклясться-то она готова, да вот беда – не перед кем!
Алена подняла лицо к небу, с которого вновь начал сеяться снег.
Вот странность какая: почему, когда идет снег, небо не черное, а особенного, не то белесого, не то мутно-оранжевого оттенка?
Не худо бы сбыться мечте этой смелой...Но с неба по-прежнему падает белый,Белый, белейший,Нежный, нежнейший,Снежный, снежнейшийСнег.– Скажите, – выбравшись из-под арки, Алена подошла к мачо, который был все еще не в силах поверить в отставку, а потому топтался около двери ресторана, не осмеливаясь, впрочем, войти. – Вы тут машин не видели?
– Видел, как не видеть, – отозвался он угрюмо. – Полно было машин.
– А «БМВ» с тремя восьмерками в номере тут не стоял?
– Такого не наблюдалось, – сообщил охранник. – Минут двадцать вон там, около поворота, простояла «Ауди» не то черная, не то синяя, но номера я не приметил.