Час отплытия

Феррейра Мануэл

Она ничего не видит. Где это она? Что с ней? Господи, да что же с ней такое? Помогите, ну хоть кто-нибудь, помогите!

Коншинья упала на набережную. И больше не поднялась.

На следующее утро, едва забрезжил рассвет, ее тело увезла санитарная карета из муниципальной больницы.

16

— Но все же мы добрались до Сан-Висенти, и вот благодаря нье Венансии я здесь. Мне так жаль тех, у кого в Минделу нет ни родственников, ни знакомых. Вот уж поистине несчастные люди. Взять хотя бы Коншинью. Я ведь

так и не успела ее повидать. Нья Венансия, а вы не знаете, что стало с Коншиньей? Я о ней так беспокоюсь. Ведь она, бедняжка, здесь одна-одинешенька.

Биа Диниш говорила без умолку, она была так рада, что страшные, голодные дни на Сан-Николау отошли в прошлое и она осталась жива.

— Как это Коншинья рискнула поехать на Сан-Висенти, не имея здесь ни знакомых, ни родственников? — удивился прапорщик Вьегас.

— Сеньор, на Сан-Николау такой страшный голод! Люди умирают там буквально каждую минуту. Упадут на землю — и конец. У нее, как и у многих других, не было вызова, и пришлось ей пробраться на корабль тайком. Не умирать же с голоду. А капитан Морайс — человек добрый, он их пожалел, доставил на Сан-Висенти.

Биа Диниш много чего порассказала прапорщику. Он узнал от нее, что даже дюжины таких парусников, как «Покоритель моря», не хватит, чтобы вывезти с Сан-Николау голодающих людей; узнал, что на Сан-Николау люди едят коренья, листья, кору… Прапорщик задавал Бие Диниш все новые вопросы, и она подробно рассказывала об опасном путешествии по штормовому морю, вспомнила историю ньо Мошиньо о траве федагозе, поведала о внезапном припадке Ниты Мендонсы, о родах Коншиньи и о многом другом.

Однако вскоре старую служанку сморила усталость, и она, извинившись, пошла спать.

Прапорщик не сводил глаз с Беатрис, она тоже украдкой на него поглядывала.

Нья Венансия задумалась. Она глубоко переживала рассказ Бии. Постепенно у нее созревал план. Как только губернатор приедет в Минделу — а его ждут уже давно, — она добьется приема и откровенно выскажет ему все, что она думает, что накипело у нее в душе. Чем она еще может помочь своему народу, она всего-навсего слабая женщина. Однако Острова Зеленого Мыса — ее родина, и судьба жителей острова Сан-Николау — это и ее судьба. Это трагедия всего ее народа.

О господи, какая же горемычная наша земля!

17

Однако такая ли уж она горемычная, эта земля?

В эту смутную пору, когда весь мир будто вверх дном перевернулся, Острова Зеленого Мыса переживают трудные времена.

Дожди стали выпадать реже, но с засухой надо бороться, проявляя терпение и мужество, которых нашему народу не занимать.

Зеленомысец должен наконец понять, что он обладает завидным богатством, источником которого служат окружающие нас моря, и научиться использовать его.

Сознавая свою ответственность перед народом, правительство принимает различные меры, направленные на преодоление кризиса. И надо признать, что многое уже достигнуто. Созданное на Островах Общество помощи голодающим распределяет среди

бедных похлебку, а недавно разработана еще одна эффективная мера — перевозка наиболее остро нуждающихся на другие острова. Правительство намерено ассигновать крупные суммы для приведения в порядок шоссейных дорог, мостов и т. д. В настоящее время обсуждаются и другие меры, призванные способствовать тому, чтоб наш народ вновь вышел победителем из грандиозного сражения с засухой, обрушившейся на архипелаг.

Жука Флоренсио

18

— Вы только поглядите, что за мерзость он тут накатал, — возмущался доктор Сезар, показывая знакомым газету со статьей Жуки Флоренсио. — Народ голодает, а этот кретин сотрясает воздух благоглупостями! Министр сдуру брякнул что-то о рыбной ловле, Жука пришел в дикий восторг, подхватил эту чепуху и пытается ввести в заблуждение простаков. Я его, голубчика, знаю как облупленного. Экономистом, видите ли, вдруг заделался.

Доктор Сезар открыто говорил об этом не только со своими друзьями. Он издевался над статьей Жуки всюду — в лицее, на главной площади Минделу. Сезар честил Жуку на чем свет стоит, Жуку и всех тех, кто намеренно закрывал глаза на катастрофическое положение в стране.

Доктора Сезара поддержали лицеисты. Во втором номере издаваемой ими газеты «Рассвет» они подвергли сокрушительной критике произведения новоиспеченного экономиста. Со свойственной молодости горячностью лицеисты заявили, что молодежь давно уже по горло сыта разного рода очерками и статейками, которые пытаются навязать читателю чужое мнение. Всем было ясно, о каких очерках идет речь. И конечно, парни дорого поплатились за смелость. Когда они явились в типографию за отпечатанными экземплярами газеты, их не пустили даже на порог. Таково было указание властей. В лицей явился Жука Флоренсио, чтобы призвать молодежь к порядку.

— Вы молоды, ребята. Вы думаете, что у ваших ног весь мир. Но как вы ошибаетесь! Позволю себе напомнить, что в жизни вам предстоит преодолеть столько трудностей. И конечно, вам еще может понадобиться помощь взрослых. В другой раз будьте осмотрительнее, — предупредил их Жука.

Однако лицеисты и слышать не хотели об осмотрительности. В их возрасте обычно все говорят в лоб, без уверток. Их мечта — брать пример с честных людей своей родины, не думая о том, как отразится это на их карьере.

— Вы испортите себе будущее, — увещевал их Жука. — Скоро вы окончите лицей. Чтобы добиться успеха, получить хорошую должность, вам будут необходимы покровители, влиятельные знакомые. Учтите это.

Во втором номере «Рассвета» недвусмысленно говорилось именно о такой беспринципной политике, что вызвало на острове большой резонанс. Жука угрожал молодым «смутьянам» полицией. Окруженный горсткой своих приспешников, он выступал с речами на главной площади, не скрывая, что возмущен.

Полиция не арестовала лицеистов, Жука Флоренсио не избил их палками, как угрожал, но выпустить третий номер газеты им уже не удалось.