Час расплаты
Шрифт:
Стефан находился в такой ярости, что слюна из его рта легко долетела до лица светлой. Она не стала утираться, лишь выше задрала нос.
– Никчёмного женишка?! – теперь уже девушка пришла в ярость.
– Именно, что никчёмного! Думаешь, мы заключили с ним очень выгодный контракт? Как бы не так! Да нас бы на смех подняли, если бы только не мой авторитет! Договор, можно сказать, заключён на унизительных условиях! Если он и выгоден, то только тебе. Даже ему самому он ни на что не сдался. Если бы не остальные Наследники и остатки чести, Кроулт бы не взял в руки перо. Или ты думаешь, что он полюбит
Светлая отшатнулась от отца, как от прокажённого. Кэйт смотрела на него и не могла поверить своим ушам. Он сказал это… При всех. Будто она и сама не понимала, что любви от Андреаса ждать не стоит. Тем более после того, что увидела в их квартире. Да она прекрасно всё это понимала с раннего детства, ещё когда впервые увидела его равнодушный холодный взгляд. Но имела полное право верить в лучшее. Или хотя бы делать вид, что верит.
– Кэйт, – отец протянул к ней руку, но светлая отпрянула, утирая бесконтрольно бегущие слёзы. – Ты ещё совсем дитя. Но ты моё дитя. Насколько бы унизительным не был этот договор… Намного важнее, что после его подписания ты ожила. Для меня нет ничего ценнее тебя, ты же моя единственная дочь. А ещё ты будущий высший светлый маг. У тебя уже проснулись все девять Сил, пусть ты многими и владеешь из рук вон плохо. Это дело времени. И дело ответственности. Люди нуждаются в тебе. И в нас. Нельзя оставлять подобные вещи без внимания, – голос Стефана стал мягче.
Девушка соединила несколько пальцев. После короткой вспышки в руках появился небольшой мешочек. Она протянула его отцу, смахнув слёзы с алых щёк.
– Это нашёл Андреас несколько месяцев назад. Он попросил Брауна разобраться… Но ты же понимаешь, архивы острова давно устарели…
Искры гнева снова зажглись в голубых глазах. Лицо так сильно напряглось, что кожа натянулась на крупных костях. Стефан выхватил его из рук дочери, вывалил содержимое на свою широкую ладонь и нахмурился.
– Как давно это у тебя? – строго спросил он.
– Пару недель… – нерешительно ответила девушка.
Ей ещё никогда не доводилось видеть отца таким. Гоувальд закрыл глаза и очень долго тяжёло дышал. От усилия ноздри широко раздувались. Она буквально могла видеть воздух, что он втягивал в себя.
– Срочно найди этого недоумка и приведи ко мне. Если не приведёшь, я за себя не ручаюсь. Этот прокол вы оба будете отрабатывать до самой моей смерти! Каждый месяц у вас теперь по расписанию рейды против тёмных и демонов, поздравляю!
– Отец! Я не знаю, где он! Я же не слежу за ним.
– Ну, так найди! Вперёд! И не возвращайся, пока не найдёшь! – глаза Стефана метали молнии.
– Будет исполнено.
Девушка вытянула руки вдоль туловища и склонила голову также, как это делали солдаты. Отец ничего ей не сказал, поэтому она соединила средний и большой палец на левой руке, перемещаясь в пространстве. С таким унижением оперативно справиться не так уж и просто.
Следующий шаг светлая сделала уже по мерзкой, так и норовящей разойтись в разные стороны, костяной крошке. В голову сразу же ворвались десятки обеспокоенных голосов. Вокруг никого не было. Она очутилась возле огромной
Наследники буквально только что вошли внутрь здания почти полным составом. Лишь одни знакомые мысли у неё получилось различить в полном гвалте. Кэйт обернулась и увидела неподалёку от себя целую лужу крови. Более мелкие капли вели как раз от неё до самого входа. Светлая слегка запаниковала – всё же, для острова подобные события не совсем типичны.
Некромагов убить намного сложнее, чем простых магов. Их замедленное сердцебиение обеспечивает им небольшую фору для бесследного самолечения. А тут… Целая лужа, прямо на входе в резиденцию… Странно.
Кэйт попыталась определить местоположение Ричарда. Судя по мыслям, лишь он из всех Наследников всё ещё находился снаружи. Светлая быстро нашла его. Там, куда ни за что бы не пошла сама. Ужас сковал тело. Сложно было сделать даже один небольшой шаг. Она хотела переместиться, но поняла, что станет слишком простой мишенью для дикого леса, который с радостью испещрит её стеклянными листьями. Возможно, этот исход лучше, чем возвращение к отцу без результатов и необходимость снова смотреть в его глаза.
Гоувальд сделала несколько неуверенных шагов. Верхняя губа непроизвольно приподнялась из-за брезгливости, одолевшей хозяйку так невовремя. Кэйт могла думать только о том, что наступала на мёртвых людей, чтобы достичь своей цели. Пусть им уже было всё равно, но ей – нет.
Уважение к людям, живым или мёртвым, почти вшили в корку подсознания, с детства взращивая правильные мысли в податливом сознании. Она не могла не молить их о прощении, наступая на пожелтевшие от времени останки, морщась от неприятного треска под подошвой. И пусть они так и норовили сделать всё, чтобы переломать ей ноги, девушка считала, что они имели на это полное право.
Пологий склон напугал ещё сильнее. Там внизу, прямо у кромки серебряного леса, сгорбившись, сидел высокий мужчина. Такой узкий, что у него легко бы получилось сойти за дерево.
– Ричард! – крикнула она что есть сил, заметив недоброе шевеление листьев.
Он не услышал. Кэйт пришлось сделать ещё несколько осторожных шагов вниз. Крошка покатилась по склону, образовалось опасное углубление. Но вряд ли оно было опаснее гнева отца. Девушка набрала в грудь побольше воздуха и закричала ещё громче.
– Ричард!!!
От резкого звука деревья зашевелились. Она увидела, как ветки опасно изогнулись и вот в неё уже летел десяток стеклянных листьев. Девушка попыталась убраться с линии, но оступилась и с визгом полетела вниз, прямо в объятия смертельных серых веток. Перед глазами пролетела вся жизнь. Оказалось, достаточно короткая и безрадостная. Гоувальд много лет провела в страданиях от неразделённой любви и в этот миг осознание собственной никчёмности обожгло сильнее, чем стекло, резанувшее по плечу. Кожу жгло, рукав стремительно намокал, светлая успела даже мысленно извиниться перед отцом, смирившись с неизбежной кончиной. В ушах стучало так сильно, что этот звук заглушал какофонию приближающейся смерти.