Час ведьмовства
Шрифт:
– Не будем опережать события. Что еще вы хотите узнать о нашей организации?
– Членство в ней. Как все происходит на самом деле?
– Как и в религиозном ордене, у нас каждый вновь принятый сначала проходит стажировку – своего рода послушничество. Однако позвольте подчеркнуть, что в этот период он не постигает азы какого-либо учения, как того требуют установления религиозного ордена, – он приобретает, так сказать, подход к жизни. Стажировка длится год, и в течение всего этого времени новичок живет в Обители: знакомится со старшими членами ордена, помогает им в исследованиях, работает в библиотеках, где имеет возможность просмотреть или внимательно прочесть любые
– Сейчас это было бы просто райским занятием, – мечтательно проговорил Майкл. – Простите, я не хотел вас прерывать. Прошу вас, продолжайте.
– После двух лет всесторонней подготовки новый член ордена получает первое серьезное задание. Но предварительно мы проводим с ним собеседование, чтобы решить, будет это так называемая полевая работа или научные исследования. Разумеется, человек может самостоятельно определить направление своей деятельности, и опять-таки в отличие от религиозного ордена мы предоставляем ему право выбора и не требуем в ответ обета послушания. Лояльность и умение хранить тайну – вот наиболее важные для нас качества. Как видите, в конечном счете все связано с пониманием, с ощущением того, что ты принят и признан определенного вида сообществом.
– Я понимаю, – сказал Майкл. – Расскажите мне об Обителях. Где они находятся?
– Самая старая – в Амстердаме, – ответил Эрон. – Еще одна расположена неподалеку от Лондона, и третья, наиболее крупная и, возможно, наиболее законспирированная, – в Риме. Католической церкви мы, конечно же, не по нраву. Она не понимает сути наших задач и нашей работы и ставит нас на одну доску с дьяволом, так же как ведьм, колдунов, да и тамплиеров в прошлом. Однако у нас нет ничего общего с дьяволом. Если дьявол существует, он нам не друг…
Майкл засмеялся.
– А вы полагаете, что дьявол существует?
– Честно говоря, не знаю. Но именно такое утверждение вы услышите от любого достойного члена Таламаски.
– Пожалуйста, расскажите об Обителях поподробнее…
– Думаю, вам особенно понравилась бы та, что в Лондоне…
Майкл едва ли обратил внимание, что Новый Орлеан давно остался позади и теперь машина мчалась по пустынной ленте нового шоссе, проходящего среди болот, а небо сузилось до голубой полоски над головой. Как зачарованный, он жадно ловил каждое слово Эрона Лайтнера. Но внутри нарастало какое-то мрачное, тревожное ощущение, которое он старался не замечать. История Таламаски почему-то казалась Майклу знакомой. Такой же знакомой, как приведшее его в ужас предположение насчет Роуан и «того человека». Такой же знакомой, как и дом на Первой улице. Каким бы мучительно волнующим ни было это ощущение, оно привело Майкла в полнейшее уныние, ибо великий замысел, частью которого он, по собственному убеждению, являлся, несмотря на всю неясность и неопределенность, вдруг стал шириться, разрастаться; и чем значительнее он становился, тем в большей степени терял свою значимость окружающий мир, постепенно утрачивая присущие ему прелесть, величие и в определенной мере романтическую привлекательность, сводя на нет прежние обещания великого множества земных чудес и нескончаемых перемен в судьбе.
Должно быть догадавшись, какие чувства испытывает в этот момент Майкл, Эрон на мгновение смолк, а затем ласково, однако почти отрешенно произнес:
– Майкл, вы просто слушайте. И ничего не бойтесь…
– Скажите мне одну вещь, Эрон.
– Разумеется… если смогу…
– Можно ли прикоснуться к духу? Я имею в виду того человека. Можно ли потрогать его рукой?
– Бывали моменты, когда такая возможность казалась мне вполне реальной…
Майкл кивнул.
– Значит, все действительно взаимосвязано. Руки, видения… и даже вы… и ваша организация. Все тесно связано между собой.
– Не спешите с выводами. Сначала прочтите досье. На каждом шагу этой игры следует… ждать и наблюдать.
10
Когда в десять утра Роуан проснулась, ее охватили сомнения в реальности ночного происшествия. В потоках солнечного света, согревшего дом, появление здесь призрака казалось абсолютно невероятным. Роуан попробовала воскресить в памяти обстановку прошедшей ночи: завывание ветра, неистовый плеск волн… Безрезультатно. Это оказалось совершенно невозможным.
Роуан обрадовалась, что не дозвонилась до Майкла. Ей не хотелось выглядеть глупо, а главное – она не считала себя вправе вновь сваливать на него груз своих забот. Но, с другой стороны, не могла же она все это выдумать! Неужели ей просто померещился человек, стоявший у окна, прижав к стеклу ладонь, и смотревший на нее таким умоляющим взглядом?
Во всяком случае, сейчас ничто не говорило о присутствии этого существа в доме. Роуан вышла на террасу, тщательно обследовала ее по всей длине, внимательно осмотрела сваи и воду под ними. Никаких признаков чего-либо необычного. Да и какие могут быть признаки? Роуан постояла у перил, радуясь свежему ветру и синему небу над головой. От эспланады на противоположной стороне залива медленно и грациозно отходили несколько яхт. Вскоре вся акватория запестрит парусами. Роуан вдруг тоже захотелось прогуляться по морю на «Красотке Кристине», но она быстро подавила в себе это желание, решив, что сейчас не время.
Она вернулась в дом.
Звонков от Майкла пока не было. Что ж, у нее есть только два варианта: либо все-таки вывести «Красотку Кристину» в море, либо отправиться на работу.
Роуан предпочла работу.
Телефон зазвонил, когда она, уже одетая, стояла у двери, готовясь уйти.
– Майкл?… – прошептала Роуан.
Однако в следующий момент она сообразила, что звонит кто-то из знавших Элли, причем из другого города.
– Пожалуйста, позовите к телефону мисс Элли Мэйфейр. Абонент желает говорить лично с ней, – услышала она голос телефонистки.
– Мне жаль, но это невозможно, – ответила Роуан. – Она здесь больше не живет.
Как вообще следует говорить о таких вещах? Роуан всегда было неприятно сообщать людям о смерти Элли.
Она слышала, как телефонистка о чем-то переговаривалась с абонентом на другом конце провода.
– Не скажете ли, где ее можно найти?
– Простите, кто звонит? – в свою очередь спросила Роуан, ставя сумочку на кухонный стол. Утреннее солнце уже успело изрядно прогреть дом, и ей было жарко в куртке. – Если абонент желает говорить со мной, прошу перевести оплату на мой счет, – добавила она.
Снова голоса на другом конце провода, затем резкий голос пожилой женщины решительно произнес:
– Я буду разговаривать с тем, кто ответил на звонок.
Телефонистка отключилась.
– Роуан Мэйфейр у телефона. Чем могу служить?
– Тем, что скажете, где и когда я могу застать Элли.
В тоне женщины ощущались нетерпение – возможно, даже злость – и явная холодность.
– Вы ее приятельница? – спросила Роуан.
– Если с ней нельзя связаться немедленно, я хочу поговорить с ее мужем, Грэмом Франклином. Вы, наверное, знаете номер телефона его офиса?