Час ведьмовства

Райс Энн

– Не забывай, что, когда эта карточка оказалась у тебя, она уже была старой и потертой, – напомнил ей Джерри.

Пятьдесят долларов, потраченных на частные объявления, тоже не принесли никаких результатов. Отец Джерри посоветовал Рите оставить это безнадежное дело, хотя – надо отдать ему должное – ни словом не упрекнул ее за все предпринятые усилия.

– Девочка, не ходи больше в тот дом, – сказал ей Рэд. – Ни мисс Карлотта, ни ей подобные меня не пугают. Просто я не хочу, чтобы ты крутилась возле таких людей.

Рита заметила, как переглянулись при

этом Джерри и Рэд. Отцу с сыном явно было известно нечто такое, о чем они не желали распространяться. Рита знала, что много лет назад именно похоронное бюро «Лониган и сыновья» занималось организацией похорон матери Дейрдре, когда бедняжка вывалилась из окна. Рита много об этом слышала. Рэд помнил и ту самую бабушку Дейрдре, которая, по словам подруги, тоже «умерла молодой».

Но об остальном отец и сын Лониганы помалкивали, как и подобает гробовщикам. Да и Рите было не до рассказов об этом красном доме и его обитательницах – ей и без того хватало поводов для расстройства.

И вновь, как когда-то в монастырской школе, Рита каждый вечер засыпала в слезах. Оставалось только надеяться, что Дейрдре каким-то образом попались на глаза объявления в газетах и она все же знала о стараниях Риты выполнить просьбу подруги.

Прошел еще год, прежде чем Рита снова увидела Дейрдре. Девочку, которую та родила, увезли в Калифорнию. Заботу о ребенке взяли на себя какие-то родственники Мэйфейров – хорошие люди, как говорили, и богатые. Он – адвокат, как и мисс Карл.

Сестра Бриджет-Мэри из приходской школы Святого Альфонса рассказывала Джерри, что девочка просто прелесть и в отличие от черноволосой Дейрдре блондинка. Отец Лафферти позволил матери лишь один раз поцеловать ребенка и тут же унес его.

От этих слов Риту пробрала дрожь. Так люди целуют покойника, прежде чем закрыть крышку гроба. Подумать только! Сказать: «Поцелуй твое дитя» – и навсегда лишить малышку материнской ласки!

Стоит ли удивляться, что Дейрдре помутилась рассудком и ее прямо из родильного отделения отправили в лечебницу.

– В этой семье такое не впервые, – покачав головой, сказал Рэд Лониган. – Лайонел Мэйфейр умер в смирительной рубашке.

Рита спросила, о ком идет речь, но свекор не ответил.

– С ней нельзя так обращаться, – сокрушенно произнесла Рита. – Дейрдре такая милая и ласковая. Ведь она и мухи не обидит.

Как только Рита узнала, что Дейрдре наконец снова вернулась домой, она в первое же воскресенье отправилась к мессе в часовню, находившуюся в Садовом квартале. Там молились преимущественно богатые люди, не посещавшие ни одну из двух больших приходских церквей на Мэгазин-стрит: церковь Святого Альфонса и церковь Святой Марии.

Рита пошла к десятичасовой мессе, решив про себя, что если не встретит Дейрдре в часовне, то на обратном пути непременно заглянет в особняк Мэйфейров. К счастью, этого не понадобилось, поскольку Дейрдре была на службе в сопровождении мисс Белл и мисс Милли. Слава Богу, с ними не было мисс Карлотты.

Выглядела Дейрдре ужасно – сущий призрак, как сказала бы мать Риты. Под глазами Дейрдре

темнели круги. На ней было старое, лоснящееся габардиновое платье, да еще и с подкладными плечиками. Оно совершенно ей не шло и, должно быть, принадлежало кому-то из теток.

После мессы, когда Дейрдре вместе с ни на минуту не оставлявшими ее одну тетушками спускалась по мраморным ступеням, Рита набралась смелости и бросилась следом.

Удивительная улыбка Дейрдре осталась прежней, но когда она попыталась заговорить, то не смогла произнести ни слова и лишь едва слышно выдохнула:

– Рита Мей!

Рита наклонилась, чтобы поцеловать подругу.

– Диди, я пыталась сделать то, о чем ты меня тогда просила, – тихо прошептала она. – Но мне так и не удалось разыскать того человека. От карточки почти ничего не осталось.

Ответом ей был лишь отсутствующий взгляд широко раскрытых глаз. Такое впечатление, что Дейрдре вообще не поняла, о чем идет речь. Неужели забыла? Хорошо, что хоть тетушки не обращали на них внимания. Мисс Белл и мисс Милли обменивались приветствиями с другими прихожанами. Впрочем, старая мисс Белл давно уже вообще ничего не замечала.

Но тут Дейрдре словно вдруг вспомнила, и на лице ее вновь появилась та же необыкновенная улыбка.

– Не переживай, Рита Мей… – мягко сказала она, коснувшись пальцев Риты, а потом наклонилась и поцеловала ее в щеку.

Но тут подошла мисс Милли:

– Нам пора идти, дорогая.

«Не переживай, Рита Мей…» – в этих словах была вся Дейрдре Мэйфейр – самая прекрасная девушка из всех, кого Рита когда-либо знала.

Вскоре после их встречи Дейрдре опять попала в лечебницу. Люди видели, как она босиком разгуливала по Джексон-авеню и разговаривала сама с собой. А еще через какое-то время до Риты дошли слухи, что Дейрдре поместили в психиатрическую лечебницу в Техасе, что она «неизлечимо больна» и никогда не вернется домой.

Когда умерла старая мисс Белл, Мэйфейры, как всегда, обратились к «Лонигану и сыновьям». Возможно, мисс Карл даже не помнила о стычке с невесткой владельца похоронного бюро. На церемонию съехались родственники со всех концов страны, но Дейрдре среди них не было.

Рэд Лониган терпеть не мог старое Лафайеттское кладбище, где на каждом шагу попадались полуразрушенные от времени могилы, в глубине которых виднелись сгнившие гробы и даже кости. После каждой церемонии похорон на этом кладбище он чувствовал себя совершенно больным и разбитым.

– Но Мэйфейры хоронят здесь своих покойников с тысяча восемьсот шестьдесят первого года, – говорил он. – И можете мне поверить, за своим склепом они следят как полагается – в этом им следует отдать должное. Каждый год красят литую чугунную решетку. А когда приезжают туристы, им прежде всего показывают, конечно же, усыпальницу Мэйфейров. Там ведь лежит не одно поколение, даже младенцы. Сколько имен высечено на надгробных камнях со времен Гражданской войны! Жаль, что остальная часть кладбища в столь плачевном состоянии. Ходят разговоры, что не сегодня завтра его вообще сровняют с землей.