Чаша Бланшара
Шрифт:
— Нет, хотя она доставила нам всем кучу неудобств. Миссис Бланшар хотела бы знать, что заставило ее так внезапно уйти.
Как она и рассчитывала, упоминание о Лидии склонило Уильямса в ее сторону.
— Тогда, если хотите, я могу расспросить Рили. Вдруг мне он скажет больше, — предложил он.
Агнесс мысленно похвалила себя: возможно, она недооценивала свои способности вести разговор — и улыбнулась, почувствовав себя спокойнее.
— Мы будем благодарны за все, что вам удастся узнать. Роуз была непредсказуемой и излишне дружелюбной с мужчинами. Но чтобы исчезнуть, не сказав ни слова? Такого от нее никто не ожидал.
Уильямс с горечью рассмеялся и отрицательно покачал головой:
— На жалование ремесленника? Сомневаюсь. Кроме того, его квартирная хозяйка злее бешеной собаки. Он все время с ней ругается. И все же он может знать, куда она ушла.
Томас Уильямс только успел договорить, как послышались звук захлопнутой двери и мягкие шаги снаружи. Он быстро подошел, чтобы открыть дверь, и снова стал официальным, как вначале:
— Это мистер Бланшар. С вашего разрешения, миссис Мидоус, я вас покидаю. — Он понизил голос почти до шепота: — Не сомневайтесь, я не забуду о вашей просьбе.
Когда в комнату вошел Теодор Бланшар вместе с пожилым джентльменом — высоким, хорошо сложенным, в старомодном длинном парике и темно-коричневом пальто, — Агнесс первым делом обратила внимание на выражение лица хозяина. Теодор был человеком легким и миролюбивым, и Агнесс никогда не видела его таким расстроенным, как сегодня. Его лицо приобрело цвет густого портвейна, пиджак был наполовину расстегнут, галстук распущен. Видно было, что он сильно потеет, поскольку лоб его блестел едва ли не ярче, чем серебро вокруг.
Теодор направился к столу и выдвинул два стула, для себя и своего спутника, которого представил Агнесс как судью Кордингли.
— Как я понимаю, вы уже слышали об ограблении прошлой ночью, миссис Мидоус? — спросил Теодор, сразу переходя к делу.
— Да, сэр. Мистер Мэттью сообщил нам о случившемся.
— Очень жаль потерять подмастерья — он был способным парнем и с каждым днем становился все лучше. Таких прилежных мальчиков нелегко найти, но кража чаши для охлаждения вина — настоящая катастрофа, — сказал Теодор.
— Я очень сочувствую вашей потере, сэр, — произнесла Агнесс, мысленно возмутившись жестокости, с которой Теодор приравнял жизнь к чаше для охлаждения вина, но затем напомнила себе, что он потрясен и не контролирует себя.
— Так или иначе, не сомневаюсь, что вы хотите знать, зачем я вас сюда вызвал, — сказал Теодор, как будто прочитав ее мысли.
Агнесс нервно взглянула на него, затем перевела взгляд на понравившийся ей набор солонок в виде замков с башнями:
— Да, я хотела бы знать, сэр.
— Это моя жена первой предложила. Она подумала, что вы можете согласиться… — начал Теодор.
— Позвольте мне объяснить, — вмешался судья Кордингли, величественно поднимая руку. — То, что вас призвали сюда сегодня днем, признак глубокого уважения, с которым к вам относятся, миссис Мидоус. Очень мало шансов, что органам правосудия удастся разгадать это сложное преступление без посторонней помощи. Но мы должны с осторожностью подбирать своих помощников. После предварительного рассмотрения фактов выяснилось, что, весьма вероятно, в совершении этого преступления мог участвовать кто-то из живущих в доме. Следовательно, нам необходим человек, тоже из живущих в доме, но на которого не может пасть ни малейшего
Откуда-то поблизости доносился надоедливый стук молотка, Агнесс моргала при каждом ударе и была далеко не уверена, что поняла все правильно. Она — кухарка, ее место на кухне — какой помощи от нее можно ждать? Она чувствовала, что судья и Теодор изучающе смотрят на нее. Ей стало неловко.
— Простите, сэр. Наверное, я неправильно понимаю, что вам от меня требуется.
Судья Кордингли задумчиво почесал кончик длинного носа:
— Как я уже сказал, мы полагаем, что это не случайное ограбление. Ведь взяли только самый ценный предмет — чашу для охлаждения вина. Это говорит о том, что кто-то был осведомлен о ценности предмета и что преступление было тщательно спланировано и осуществлено на основании внутренних сведений. Вы, миссис Мидоус, были избраны в качестве слуги правосудия: оглядитесь, позадавайте вопросы, вотритесь в доверие и докладывайте нам обо всем, то есть абсолютно обо всем, что вы сочтете важным.
Агнесс моргнула, так как снова раздались удары по металлу. Она почувствовала, как болят виски, как будто молоток стучал внутри ее головы.
— И самое главное, — поспешно добавил Теодор, — вы должны помочь как можно скорее вернуть чашу для охлаждения вина.
До Агнесс медленно доходил смысл сказанного, и ее охватили дурные предчувствия, сходные с теми, которые она ощутила после разговора с Лидией. Ее снова вынуждали действовать вопреки ее естественным наклонностям, вопреки ее личному убеждению, что ничего полезного нельзя достичь чрезмерной дружелюбностью. Личная жизнь других людей ее не интересовала, не любила она рассказывать и о своих собственных несчастьях. Ужасно, что убили молодого подмастерья, она сожалела, что похитили чашу для охлаждения вина, но в конечном счете ни одна из этих катастроф не имела к ней прямого отношения. И при всех ее заботах эти дополнительные хлопоты ей были совсем ни к чему.
Может ли она так сказать Теодору? Вопреки своей обычной покорности, Агнесс решила, что может. Она вежливо покашляла и громко, пытаясь перекричать шум, сказала:
— Я горжусь вашим предложением, сэр. И я счастлива, что миссис Бланшар так высоко меня ценит. Но я далеко не уверена, что справлюсь с такой ответственной задачей.
— Что? — наморщил брови судья. — Что вы такое говорите?
Теодор фыркнул. Венозная сетка на его носу и щеках потемнела.
— По нашему мнению, вы единственный кандидат, — объявил он. — Вы не так молоды, чтобы делать глупости, и куда более внимательны и деятельны, чем миссис Тули или мистер Мэттью. Пэтси редко бывает внизу, от нее никакой пользы. Другие занимают слишком низкое положение, чтобы им можно было доверять.
Тут стук прекратился, и в комнате стало тихо. От волнения Агнесс начало подташнивать. Она бы предпочла оказаться в любом другом месте, только не здесь.
— Даже если так, сэр, я не уверена, что пользуюсь доверием других слуг.
— Из своего опыта могу сказать, — успокаивающим тоном произнес судья, — тем, кто хочет услышать какие-то признания, следует только слушать. Многие слуги в вашем положении обрадовались бы, если бы им предоставили такую возможность.
«Очевидно, я отличаюсь от многих», — подумала Агнесс, с несчастным видом глядя на него.