Чаша гнева
Шрифт:
– Ладно, – сказал он после паузы. – Видит Господь, что если мои враги решили бы подослать убийцу, то выбрали кого-нибудь другого! Идемте!
– Сир! – возмутился Робер, но командор уже уходил. Нормандцу только и оставалось, что последовать за ним.
Рабочая комната брата Эймара оказалась невелика, и занимал ее большей частью огромный стол, весь заваленный кусками пергамента. Некоторые были сшиты в книги, другие скручены в свитки, прочие лежали так.
– Вы удивлены, молодой брат? – спросил командор с тихой гордостью, заметив взгляд Робера. – И зря! Служение Ордену посредством финансов иной раз бывает не менее сложным, чем служение мечом! Садитесь и говорите, что хотели!
Склонность командора в течение
Лицо брата Эймара на протяжении всего рассказа оставалось непроницаемым.
– Странная история, – проговорил он, дослушав до конца. – Чтобы иоанниты и воины Филиппа напали на тамплиеров? Невероятно! Я сам заседаю в Curia Regis [246] , и управляю королевскими финансами уже пять лет! Мне сложно поверить в то, что вы рассказываете, сеньор! Кроме того, я так и не понял, зачем это путешествие было предпринято? И куда вы направлялись? Лишь имена некоторых братьев, которых я хорошо знаю – Жоффруа, сына Этьена, Анри де Лапалисса, хотя второй должен быть сейчас в Леванте, удерживают меня от того, чтобы я обвинил вас во лжи!
246
лат. – "королевская курия"
– Сир, во имя Господа! – Робер ощутил некоторую растерянность. Он ожидал получить поддержку и помощь, но встретил недоверие. – Я не могу сказать вам всего, что означало бы раскрытие тайны капитула [247] ! По повелению Жака де Майи я должен быть в Святой Земле с первым же кораблем, который отправится туда из Марселя!
– И, тем не менее, ваша история требует проверки, – пожал плечами командор. – Я пошлю нескольких сержантов на северо-восток, к Вексену. Они осмотрят места, где происходили схватки. Я же осторожно наведу справки при королевском дворе. А пока вы будете гостем нашего командорства!
247
тайна капитула соблюдалась неукоснительно, один раз испанские тамплиеры отказались посвящать в свои дела самого великого магистра
И брат Эймар, взяв со стола небольшой колокольчик, позвонил в него.
– Но сир! – воскликнул Робер.
– Молчите, во имя Господа! – осадил его командор, после чего обратился к явившемуся на звон сержанту. – Жан, проследите, чтобы брату Роберу нашли келью. Некоторое время он будет нашим гостем. Покидать территорию командорства ему запрещено для его же безопасности.
– Все понял, сир, – ответил сержант.
Робер поклонился и вышел вслед за ним, сдерживая кипящее в груди бешенство.
20 января 1208 г.
Иль-де-Франс, Париж
Робер молился в отведенной ему келье, когда на плечо ему опустилась тяжелая рука, и рокочущий голос произнес.
– Поднимайтесь, сеньор. Командор хочет вас видеть!
Открыв глаза, Робер поднялся и последовал за братом Жаном, сержантом, который исполнял при брате Эймаре обязанности посыльного. За те дни, что молодой рыцарь провел в Парижском Доме, он отдохнул, размеренный ритм жизни позволил восстановить душевное равновесие. Не мешало даже то, что за каждым шагом его следили двое сменяющих друг друга рыцарей, то ли охранников, то ли сторожей.
Осторожность брата Эймара можно было признать разумной.
Смущало невыполнение возложенного
Но изменить Робер не мог ничего. Ему оставалось черпать силы в молитвах.
– Проходите, сеньор, – брат Эймар встретил его радушной улыбкой. – Присаживайтесь.
– Благодарю вас, во имя Господа, – ответил Робер, и занял уже знакомый ему табурет.
– Часто ли вы задумывались, молодой рыцарь, – заговорил командор, когда сержант покинул комнату, – насколько сложная задача – содержать все воинские силы Ордена в Леванте и Испании? Строить замки, поддерживать их в хорошем состоянии, кормить рыцарей и сержантов, платить наемникам?
Робер ощутил себя сбитым с толку. Брат Эймар заговорил совсем не о том, о чем ожидалось.
– Мы как-то обсуждали эту проблему с моим восприемником, братом Анри, да упокоит Господь его душу! – сердце при воспоминании о де Лапалиссе кольнуло.
– Это хорошо, – благосклонно кивнул командор. В глазах его, холодных и зорких, нельзя было прочесть ничего. – Значит, вы осознаете величину проблемы, которую каждый год решает Орден. Но разве мало нам только ее? Парижский Дом, который я имею честь возглавлять, обременен еще и финансами короля!
Робер почувствовал себя весьма неловко. К чему весь этот разговор? Что, брат Эймар решил пожаловаться на тяжкую жизнь? Или просто занялся образованием молодого рыцаря?
Командор тем временем продолжал разглагольствовать.
– Общие счета за год доходят до сорока тысяч парижских ливров! – говорил он. – Здесь и expleta [248] , поступления от лесов, prisee de sergeants [249] , рельефы [250] , регалия [251] , поступления с чужеземцев и от pariage [252] ! А все это – сотни счетов, каждый из которых нужно просмотреть и заверить! А я еще не упомянул о расходах! А они велики! На подкуп графа Фландрского, на содержание крепостей, на подарки послам, да и на многое другое! Все не перечесть!
248
доходы от суда
249
налог с общин, не желающих поставлять королю сержантов
250
выплата за право вступить в наследственное владение фьефом
251
право короля получать доходы с вакантных епископских кафедр
252
дележ доходов фьефа с королем в обмен на его прямое покровительство
– Да, нелегко вам приходится, сир, – пробормотал Робер, все еще будучи не в силах понять, к чему клонит глава парижских храмовников.
– Так что вы, сеньор, должны простить мне, человеку, который имеет дело в основном с цифрами, неверие, – тут брат Эймар взглянул на нормандца в упор. – Те люди, которых я посылал к Вексену, вернулись.
– И что? – Робер невольно подался вперед, впился взглядом в лицо собеседника. Три дня назад его долго расспрашивали о местах, где произошли стычки. Нормандец вспомнил, что мог, но тревога за то, что он что-то напутал, оставалась.