Чаша отравы
Шрифт:
— Но мы свободны, — сказал Смирнов. — Мы все родились в свободной стране. И никому не отнять у нас эту свободу, мы будем свободными до последнего вздоха. Только тот свободен, кто ощущает себя полноправным, еще с советских времен, хозяином страны, а ее нынешних властителей рассматривает как нелегитимно захвативших власть оккупантов. И не надо страшиться смерти. Тот, кто умирает просто так, без цели, без великой миссии, тот умирает навсегда. А кто уходит, жертвуя собою ради свободы и справедливости, ради счастья и прогресса человечества, тот живет бесконечно.
— Абсолютно верно, — согласился профессор...
Иван под запись рассказывал о том, что собой, со слов бывшего священника Мезенцева, представляет так называемый Экселенц-Орден, — с опорой на те данные, которые узнал до «исповеди», из этих секретных аудиофайлов. О проекте тайного «рейтингования» граждан под названием «Призма». О планах тотальной
И еще «откровение» — об автокатастрофе 4 октября 1980 года:
— Один из основателей преступного Ордена, генерал-полковник КГБ Владислав Волин, от имени и по поручению председателя, на фоне подготовки к возможному назначению Машерова на должность руководителя союзного правительства выманил его на якобы конфиденциальную встречу. Чтобы со своей стороны предоставить кое-какие сведения деликатного характера и обменяться важными мыслями, сверить, так сказать, часы. Петр Миронович согласился. Договорились на четвертое октября, нерабочий день, после обеда... Место встречи — Жодино, дальний пригород Минска в направлении Москвы. Накануне бронированный автомобиль Машерова привели в негодность, разбив фары — якобы в гараже один из шоферов допустил неудачный маневр. Пришлось ехать на «чайке», которая не могла выдержать столкновения с грузовиком. До этого распустили слух, будто первый секретарь ЦК погиб в автокатастрофе. На самом деле это был психологический отвлекающий маневр — чтобы сам Петр Миронович ничего не заподозрил, чтобы пребывал в уверенности, что раз такие слухи ходят, то никакого подвоха точно ждать не нужно, что, наконец, по фронтовому поверью, бомба дважды в одну и ту же воронку не попадает. Как только Машеров выехал из Минска, в штаб Волина в том же Жодино поступил первый условный сигнал. Сразу же оттуда выехал самосвал ЗиЛ с картошкой, которым управлял истинный убийца — ныне начальник КОКСа генерал армии Андрей Беляков, а тогда старший лейтенант госбезопасности, спортсмен-автогонщик, тренировавшийся и участвовавший в соревнованиях с подростковых лет. Прошедший к тому же водительские спецкурсы при Девятом управлении. На пассажирском сиденье сидел тот, кому предстояло пойти под суд, — местный водитель, сексот. По пути они встретили участвующий в схеме МАЗ. После прохождения кортежем Машерова второй контрольной точки раздался еще один сигнал, и МАЗ, также с водителем-сексотом за рулем, поехал, держа ЗиЛ у себя на хвосте. То есть он якобы ехал со «странной» скоростью, то замедляясь, то разгоняясь, не позволяя ЗиЛу обогнать себя — хотя формально правил не нарушал. Передовая машина сопровождения, «волга», за рулем которой был сексот КГБ в рядах милиции, выехала на короткое время на встречку, дав тем самым сигнал МАЗу, что всё в порядке и нужно действовать по плану. Увидев кортеж, в котором был правительственный лимузин, водитель МАЗ, соблюдая правила, начал прижиматься вправо. Стал сбрасывать скорость — но, выполняя еще и тайный план, не нажимал при этом на тормоз, а уменьшил обороты двигателя. Как потом объяснил, потому, что был тяжело нагруженным. Соответственно, задние габаритные огни не загорелись — и подставной водитель ЗиЛа, в свою очередь, мог утверждать, что по этой причине не успел должным образом среагировать и вынужден был уйти на встречку, чтобы не врезаться в зад МАЗу. Беляков начал выворачивать влево. Тем временем «волга» форсированно проскочила мимо на высокой скорости, фактически отказавшись принять на себя возможное столкновение и освобождая дистанцию как раз для этого столкновения. Задачу облегчало то, что она не была оснащена спецсигналами — это давало подставному водителю ЗиЛа возможность изложить еще одно оправдание смертельного маневра: мол, не слышал сирены, из-за МАЗа не видел, что творится впереди — и думал, что встречка пустая. Правительственный лимузин оказался под ударом. Он и последовал незамедлительно — Беляков подставил ЗиЛ под «чайку». Машеров погиб через несколько минут. Обоих лиц, ехавших в кабине ЗиЛа, госпитализировали. Беляков был в коме две недели, лежал в реанимации, перенес операции. Подставной водитель отделался легче, хотя тоже получил травмы и ожоги. С места изъяли именной портфель Машерова, там были его личные бумаги. Они хранятся в России в распоряжении... ее нынешних владельцев. Которые всё и устроили. Но это заговорщикам не помогло — записи зашифрованы, и прочитать их не удалось до сих пор. Для отвода глаз в портфель подкинули рутинные малозначащие документы.
— Да-а... Ясно, — сказал полковник, как только запись прекратилась. — Картина очевидна... И про подставного, про сексотов, в общем, тоже не откровение. Их привлекать сейчас нет смысла — один из них уже свое отсидел, хоть и не совсем за то. Решили не ворошить прошлое, пусть доживают свой век. Но рано или поздно тайное становится
— Да, именно так, — подтвердил Иван. — Опубликуем непременно. Пусть россияне поймут, наконец, кто на самом деле ими правит...
Первый вертолет пролетел, когда солнце начало клониться к закату. Трое бывших зеков успели спрятаться в бытовке.
— Наши люди, выдвинувшиеся в эти края, подтверждают, что тут какой-то адский шмон начался, — рассказал полковник. — На дорогах заслоны, все машины проверяют, смотрят багажники. Объявлен режим контртеррористической операции по Калязинскому району и всем прилегающим. Из Москвы, Твери и Ярославля нагнали силовиков. И они прибывают и прибывают. Скоро тут будет жарко... Вас троих объявили во всероссийский розыск как особо опасных террористов, ориентировки чуть ли не из каждого утюга...
— Нам надо посовещаться, — сказал Смирнов.
Иван, Гена, Денис и Вика ушли в бытовку и сели в ближней комнатке.
— Ну, что делать будем? Прорываться в Белоруссию? — спросил Смирнов.
— По лесам и болотам? — отозвался Денис.
— Да, по крайней мере, в ближайшие несколько десятков километров. И сразу же, кстати, препятствие — Волга. В западном направлении тут рядом ее русло. Мосты, конечно, контролируются, а форсировать незаметно — ну, не знаю...
— Есть гарантии? — спросил Гена.
— Саня с Ирой уверяют, что помогут. Но, честно говоря... Сотни километров...
— Прятаться тут долго нельзя, это ясно, — сказала Вика. — Найдут в любом случае.
— Угу, — подтвердил Смирнов.
Все помолчали.
— А стоит ли? — вдруг произнес Гена. — У меня лично будущего уже нет. Всё позади. Жена умерла, потом умер сын. А я здесь, как крыса, загнанная в угол.
— Если уж на то пошло, то и у нас похожая судьба, — сказала Вика. — Дочку убили эти твари. Больше детей у нас не будет. И тоже в загоне. Нет, я в любом случае мужа не брошу. Разделю судьбу, какая бы ни была.
Дашкевич обнял и поцеловал жену:
— Даже не знаю тогда... Значит, в открытую?
— Оружие-то есть, — ответила она. — Достаточно, чтобы устроить шухер. Да, нас прикончат, но, по крайней мере, в схватке, а не в подвале, куда везли вас эти сволочи. Отомстим им. Отомстим.
— Ну, раз ты так говоришь... — произнес Денис. — Я тоже склонялся к этому. Да, все там будем. Но важно, как уйти. Может, действительно пришла пора.
— Я со всеми, — просто сказал Игнатенко. — Мы одна команда.
— Да, — согласился Иван. — Одна команда. Один отряд. Боевой отряд... имени Петра Мироновича Машерова. Прославленного партизанского командира, между прочим. Его соединение с опорой на местных жителей за два года до полного освобождения Белоруссии Красной Армией собственными силами очистило от фашистов Россоны с окрестностями — и советские люди уже не отдали этот район оккупантам.
— Отряд имени Машерова... — повторил Денис. — А что? Для меня это честь. Дед с бабушкой воевали, как я говорил. Россоны освобождали, им тогда и шестнадцати не было.
— Надо же... Мой прадед там как раз погиб, — добавил Гена. — Он был офицером, родом из Одессы, служил в Даугавпилсе. Его беременную жену — агронома, командированную в Латвию в начале сорок первого, — спасло то, что в середине июня она уехала в Смоленск к маме, которую свалил инсульт. Скоро та умерла, уже после начала войны, и прабабушке удалось эвакуироваться на восток, а после освобождения Одессы родители прадеда, партизаны-катакомбники, пригласили ее с маленьким сыном пожить у них. Сам же прадед при отступлении оказался на Витебщине с однополчанами в окружении — обосновались в лесах, даже удалось напасть на лагерь военнопленных, освободить их. К ним приходили новые люди — и так за месяцы сформировался полноценный партизанский отряд. В конце концов, он перешел в подчинение к Машерову. Создали мощный кулак, и объединенными силами там удалось поднять всенародное восстание против оккупантов... Вот такие у меня были предки. Так что же, мы хуже них? Мы тоже не сдадимся новым фашистам. У нас есть оружие. Умрем, но не сдадимся.
— Да, дадим бой, — подтвердила Виктория. — Покажем людям, что надо драться, даже в безнадежной ситуации, а не сопли жевать.
— Ну, вот и порешили, — подвел итог Иван. — Кто командиром будет?
— Вика, — предложил Денис. — Как тренер-инструктор по страйкболу. Служивших среди нас нет.
— Меня за эти месяцы они научили немного, потренировали... — сказала Виктория.
— Ну, тогда тем более, — ответил Смирнов. — Возражений нет? Принято.
— А комиссаром, замполитом будет Иван, — предложила Вика. — Я вижу, вы хорошо сдружились за эти месяцы, он имеет авторитет. Правильно я поняла?