Чаша отравы

Герасимов Игорь Владимирович

— В основе спланированной операции по обретению преемником должного имиджа лежит жесткий и эффективный реванш за Хасавюрт, окончательное замирение Чечни и зачистка ее от всякого мусора, уже никому не нужного в новых реалиях. С глобальными партнерами наш план согласован, они не возражают. В общих чертах дорожная карта такова. На Дагестан нападают террористы из Чечни, под командованием нашего человека — Басаева и человека наших глобальных партнеров — Хаттаба. Публике объявляется, что они хотят захватить Дагестан и отторгнуть, как Чечню. Активизируются ваххабитские анклавы Карамахи и Чабанмахи. Нынешний премьер на камеру как можно более жалобно и слезно мямлит, что «мы Дагестан теряем». Уходящий президент его меняет на своего преемника. И именно после этого наступает чудесный перелом. Террористы разгромлены силами местного ополчения. Силовики приступают к зачистке этих двух упомянутых рассадников джихадизма. А дальше начинаются качели — качели панического ужаса и трепетного упования на защитника-спасителя. Страну потрясает серия мощных невиданных терактов — подрывов многоэтажных домов с применением высоких взрывных технологий. Начинается с периферии — Буйнакск, это в том же Дагестане. А потом — в самой Москве пара-тройка больших домов полностью, с первого до последнего этажа, сложится, будут сотни трупов. Прогремят аналогичные взрывы в Волгодонске, Рязани и Самаре. Да, кстати, беспокоиться не надо — дома будут взрываться в самых бедняцких и непрестижных районах, ни один из обеспеченных людей не

пострадает... И как ответ на эти чудовищные злодеяния — ввод войск в Чечню, несколько месяцев боев и в конечном итоге разгром сепаратистского анклава, триумфальное возвращение республики под власть федерального центра.

Участники совещания снова одобрительно похлопали.

— Спасибо, — сказал Волин. — В общем, очевидно, что всё это даст преемнику столь непререкаемый авторитет, что он обретет полный карт-бланш на любые преобразования по сколь угодно мощному укреплению публичного высшего центра власти. То, что и нужно для развития страны в период, начинающийся сейчас.

Ответом генералу армии было энергичное единодушное похлопывание по столу.

— Благодарю за высокую оценку, — произнес он. — Теперь перейдем к обсуждению более конкретных деталей по различным направлениям.

Москва, 7 ноября 2018 года

— Братья и Сестры! — провозгласил Беляков. — Сегодня мы обсудим предстоящие политические преобразования. Эпоха выстраивания и укрепления нового российского национального государства, государства более-менее сильного, субъектного и самодостаточного, постепенно завершается. Еще несколько лет — и грядет, надеюсь, новая фаза интеграции российских владетелей в глобальную структуру. Напомню, что еще Экселенц, вечная Ему память, заключил принципиальное соглашение с глобальным центром о том, что российские владетели получают не только право на так называемое социалистическое имущество, не только возможность проживать на Западе, вести там бизнес. Но и возможность участвовать в выработке и принятии решений общемирового масштаба наравне с высшими глобальными операторами — непосредственно в их кругу на постоянной основе, институционально, а не как приглашенные. Десятилетия назад мы свернули социализм у себя и в европейских странах, мы разделили и упразднили СССР, заблокировав движение мировой цивилизации к коммунизму. Мы изъяли у населения его экономические активы, с которых абсолютно каждый из людишек кормился, словно хозяин. Мы изъяли все советские сбережения простейших. Мы обратили эти активы в свою коллективную собственность в узком закрытом кругу, так, что каждый из нас — кто-то больше, кто-то меньше, зависит от положения — гарантированно получает столько, что хватит на достойную жизнь всех его потомков. Российские владетели живут в самых престижных местах планеты, имеют там элитную недвижимость, обладают гражданством ведущих стран мира. У них там бизнес — хотя, конечно, это лишь для статуса, для престижа. Например, какое-нибудь респектабельное британское СМИ купить или спортивный клуб. Ибо в России представителям этой категории получать средства, прибыль на много порядков легче, чем на Западе — то есть тут не нужно прилагать вообще никаких усилий. Мы всего этого добились для себя, мы эту возможность отвоевали. И мы по праву победителей властвуем над этой страной и ее биомассой.

Присутствующие принялись одобрительно хлопать ладонями по столу.

— Но есть некоторые проблемы. Есть отступления от плана, которые обусловлены действиями наших партнеров. Они, как вы все знаете, обеспокоены растущей мощью Китая, и это тревожит их само по себе — даже без активных враждебных действий самого Пекина, которые могли бы нанести ущерб всей глобальной системе. Даже притом, что Китай не демонстрирует намерения идти на какую-то конфронтацию. Но сам по себе выход КНР на первое место в рейтинге стран по паритету покупательной способности ставит под сомнение авторитет нынешней системы как таковой — ведь ядро ее это именно западный консолидированный финансовый капитал. Именно он носитель идеологии и смыслов. Именно он задает стратегические цели и определяет волю применительно ко всей планете. Его штаб-квартира — это США, государство, которое мощнее всех остальных западных стран, вместе взятых, и потому выступающее в качестве управляющего, арбитра, властителя мира капитала. В технологическом плане Китай также крайне тревожит партнеров. Он уже выпускает, причем на мировом уровне, критически важные для обеспечения глобального господства продукты — такие, как микропроцессоры и операционные системы — что характерно, раньше всегда такие вещи делали только США и страны Европы и Азии, которые американцами оккупированы. В космосе Китай уже сравнялся с США и с нами. Есть, конечно, и проблемы. Это производство собственного оборудования для микроэлектронной отрасли. Это авиастроение, особенно производство современных двигателей. Технологии, обеспечивающие непосредственное глобальное господство, Китай только начинает осваивать либо вовсе не начал. Я имею в виду финансовые инструменты мирового уровня. Технологии сборки и разложения социальных субъектов. Технологии управляемой смены власти в других странах. Инструменты формирования массового сознания, образов, символов и смыслов. Мейнстрим-медиа, социальные сети, информационные войны, потребляемые в глобальном масштабе культурные продукты. И, конечно, пока далеко не всё в порядке с современными вооружениями по сравнению с американцами, японцами, европейцами и нами. И вообще с самим военным делом. Исторически они самостоятельно могли побеждать только самих себя, в гражданских войнах. Они в свое время по полной огребали не только от Японии, но даже от Вьетнама. Я уж и не говорю про опиумные войны. Проще говоря, исторически китайцы воевать не умели в принципе. Как это будет потом — надо смотреть, военные эксперты отслеживают. Но всё равно — даже с учетом всего этого баланса плюсов и минусов Китай представляет собой, если и не угрозу, то потенциальный фактор возмущения глобального баланса. Никому из партнеров не нравится обретение Китаем статуса альтернативного мирового центра разработки ключевых технологий и накопления капитала — даже макрорегионального масштаба, не говоря уже о масштабе глобальном.

Беляков немного подумал и продолжил:

— Прошу прощения, что так подробно, может быть, скучно говорю. Но это важно в контексте наших дальнейших шагов. Так вот, глобальные партнеры сами по себе сильно тянут с полной интеграцией наших высших людей в круги, где обсуждаются, вырабатываются и принимаются решения планетарного масштаба. Они, видите ли, требуют все эти годы, чтобы мы внесли свой вклад в ограничение роста китайской мощи, хотя бы тем, чтобы дали ему понять, что в случае чего выступим на стороне мирового сообщества и принудим Китай держаться в отведенных ему рамках. Принудим тем, что будем нависать над его северными границами: ведь, по сути, он окружен не очень дружественными, скажем так, странами — Японией, Южной Кореей, Вьетнамом, Индией. Глобальные партнеры контролируют Афганистан и в значительной мере Среднюю Азию. Китай лишен нормального выхода в мировой океан в направлении Европы, Африки и Ближнего Востока — только через фактически контролируемые американцами проливы. Не разрешены территориальные споры в южных акваториях — вокруг архипелагов Сенкаку и Спратли. Да, есть региональные союзники — КНДР, Пакистан, Мьянма. Но для партнеров критически важно, чтобы именно Россия как северный сосед Китая четко обозначила свою позицию в пользу глобального центра.

— Абсолютно правильно всё изложено, Андрей Валерьевич, — сказал Евгений Александров. —

Что же это получается? С одной стороны, глобальный центр требует от нас решить сугубо его проблемы. Проблема укрепления мощи Китая для нас сама по себе не столь критична, нам, по большому счету, здесь всё равно. Пока сама эта система сохраняет свою целостность, конечно. А вот для них это всё же важно. И мы, выходит, должны за это отвечать и эту проблему для них решать? А цена?

— Действительно, Евгений Александрович, тут ключевое слово «цена», — продолжил Беляков. — Где, спрашивается, полноправное вхождение? Они подстегивают нас солидаризироваться с ними по китайской тематике, но при этом всячески тормозят выполнение обязательств со своей стороны, мотивируя тем, что мы сами тормозим с Китаем. А также — и это звучит всё более и более отчетливо — тем, что нам якобы нечем входить, мол, качество и вес активов в нашем владении недостаточны для полноценной интеграции. Намекают даже на то, что у нас происходит — вы подумайте только — «деградация». Такое словечко даже промелькнуло. Но это уловка. Понятно, что не очень-то хочется делиться властью. Но ради чего, спрашивается, мы упразднили неестественный строй и добровольно пошли им навстречу? Да, говорят нам они, вы все лично с этого получили столько, что и помыслить было нельзя, так чего же вы еще хотите? Но материальное — это далеко не всё для нас, высших. Статус, глобальный статус, полноправный равный статус с западными участниками — вот чего мы алчем, Братья и Сестры. Мы ведь не экономическими активами входим, а своим актом закрытия коммунистического проекта и своей военной мощью. Вот нам и говорят — нависайте этой своей мощью по ту сторону Амура, в тех краях как раз преимущественно китайские пусковые шахты размещены, в их тылу. Так, мол, надо. Ради наших общих интересов, и ваших, между прочим, тоже. Но это еще большой вопрос. Нет, если бы они начали твердо исполнять обещанное, мы бы нависли, не проблема. Но они стоят на своем. И мы стоим на своем. Они начали наступать на нас в 2014-м. Украину превратили в боевого зомби, нависшего над нами. Чтобы мы прогнулись и без всяких условий точно так же нависли над Китаем. Пошли зажимать экономически, взяв как предлог наши же вынужденные ответные действия по Крыму и Донбассу. Зажимаются не личные активы, не личное имущество владетелей — это, конечно, абсолютное табу. А национальные активы России как страны, как субъекта мировой политики и экономики. Снижаются цены на нефть, нас вытесняют с газового рынка. Да, за это, разумеется, расплачивается биомасса, она, обезжириваясь, сполна компенсирует всё выпадающее и упускаемое. И будет и дальше платить. Это нам даже в какой-то степени выгодно, ибо обезжиренными управлять проще и слаще. Но всё равно это опять же материальный аспект, а в главном — всё так же состояние стратегического тупика в нашей Большой Игре. В Большом Бодании, если можно так выразиться. Не очень приятная ситуация, согласитесь. Вот такой расклад.

— Я думаю, надо всё же начать движение с нашей стороны, — произнес Чубайс. — Но осторожно.

— Согласен, Анатолий Борисович, — сказал Беляков. — Именно поэтому мы и форсируем, активизируем процесс «бодания», будем так или иначе вырываться из тупика. Да, российское национальное государство в его нынешней фазе объективно склонно скорее сотрудничать с Китаем, чем нависать над ним в угоду глобальному центру. Но что касается нашего Плана, нашей долгосрочной перспективы — мы, конечно же, должны глобальным партнерам посодействовать. Но при этом, опять же, не прогадать с ценой. Попробуем это сделать, выражаясь образно, иным государственным аватаром. То есть несколько другим режимом, нежели сейчас. Тем более что нынешний уже выдыхается, идет к закату, свою историческую миссию он выполнил с лихвой. Фаза стабилизации и затвердевания национальной системы завершена. Теперь то, что сохранено и создано, пойдет на продажу. Дорого и эксклюзивно. Главный Торг будет актуализирован, но уже не этой властью. Через несколько лет.

— Всё правильно, — сказал Дудаев.

— Спасибо, Брат... — сказал Беляков. — А раз так, то мы должны заранее, такие вещи за несколько месяцев не делаются, начать подготовку к инфраструктурному содействию глобальным партнерам, чтобы продемонстрировать нашу готовность. То есть заранее реконструировать БАМ как стратегическую тыловую магистраль, объяснив это экономической необходимостью, расширением сотрудничества с тем же Китаем. Также создать новые военные базы и аэродромы в сибирском, дальневосточном, арктическом регионе, потенциально способные обслуживать натовские контингенты в войне против Китая — объяснив это пока что необходимостью противодействия Японии и США. Если нужно, бросить на новые «стройки века» заключенных, возродить ГУЛАГ в полном объеме, но уже в интересах владетелей. Совместить приятное с полезным — развернуть массовые политические репрессии, посадить сотни тысяч противников нашей власти. И на их костях построить всё, что нужно, в отведенные сроки. Чтобы к моменту истины нам физически было что продать партнерам. Повторяю, продать дорого, по нашей цене.

Хлопанье усилилось.

— Вы правы, Брат, — сказал Воротов. — Но мы за то, чтобы продать это по любой цене. Наша ориентация на Запад абсолютно естественна. Она полная и безоговорочная. По той простой причине, что только на Западе у наших владетелей все корни, все активы. Можно даже сказать, все смыслы, все жизненные цели, весь цивилизационный стандарт. Смычка с Китаем для нас просто абсурдна, как бы он ни разбух экономически. Для нас вообще не должен стоять вопрос, кого поддержать в конфликте. Да, мы должны попытаться взять себе что-то полезное, но когда встает вопрос принципиально, то даже задумываться об этом глупо. Вот мое мнение — мы должны вместе с западными партнерами давить Пекин. Давить! И не стесняться этого. И активнее готовиться к тотальной декоммунизации. В цивилизованных странах давно нет коммунистов — ни в Польше, ни в балтийских республиках. Не должно быть этого токсичного атавизма и у нас. Коммунисты наши абсолютные враги — и когда они тихо доживают свой век в нашей стране, и когда находятся пока еще у власти в других странах, вроде Китая. Декоммунизация нам абсолютно необходима — и для идеологического обоснования грядущей конфронтации с Пекином, и для того, чтобы зачистить тылы от тех, кто примется из последних сил ставить нам палки в колеса, внушая биомассе крамольные мысли о недопустимости участия России в грядущем дальневосточном крестовом походе.

— Вы верно расставляете акценты, Аркадий Аркадьевич, — произнес Беляков. — Вопрос только в правильной схеме реализации этих принципиальных установок. Это и является предметом нашей политики во взаимодействии с партнерами. Вот так...

Участники совещания немного помолчали, обдумывая услышанное.

— И еще одной темы хотелось бы коснуться, это касается последующих периодов. Определенные силы у глобальных партнеров всё настойчивее дают понять, что готовы в случае чего приветствовать центробежные тенденции в России и одобряют рост соответствующих замыслов на уровне элит национальных республик, — продолжил генерал армии. — Есть даже мнение, что нам нужно в той или иной степени дезинтегрироваться — и тем, кто это сделает с нашей стороны, гарантируют-таки место в глобальной элите сразу же. А восточные регионы партнеры приберут к рукам своими силами, не позволив Пекину вмешаться, и сами уже там над ним нависнут. Знаю, среди владетелей есть определенные искушения... скажем так, дать определенный отклик на эти посылы. Но это пока только потенциально, а не актуально. И мы всё же, чтобы не попасть впросак, должны сохранить единую линию в Главном Торге. Мы должны помнить, что у нас, именно у нас — золотая акция в этом актуальном планетарном раскладе, в конфликте Запад — Китай. Мы ни в коем случае не должны спустить ее в унитаз. Да, мы, безусловно, на стороне мировой цивилизации, но в то же время нам нельзя продешевить. Вот, если коротко, какой подход должен быть у нас.