Чаша терзаний
Шрифт:
— Приветствую вас, юные маги и волшебницы, — торжественно произнесла я, продолжая наблюдать за ними.
Кто-то толкнул рыжего мальчишку в бок, и все трое уставились на меня. Я обомлела, лицо одного из них было удивительно знакомым. Я подсчитала в уме — всё совпало. Я уже выстраивала тактику общения с ним, когда в чувство меня привёл голос девочки.
— Мы просим прощения, профессор, — видно она решила, что я замолчала из-за их болтовни.
— Принимается, — сказала я и
Я подмигнула им и продолжила,
— Скорее всего, вы удивлены, почему я не указала в списке необходимых материалов ни одного учебника. На это есть две причины: во-первых, достойных учебников я пока не встречала, истинные художники не большие любители писанины, а во-вторых, я и сама не могу дать Вам точное описание того, чем мы будем заниматься.
Девочка, сидевшая в середине недавних болтунов, подняла руку.
— Да мисс…
— Грейнджер.
— Да мисс, Грейнджер?
Она поднялась и тоном строгого учителя сообщила,
— Я смотрела на каникулах книги по Вашему предмету. Там есть чёткие определения относительно магической живописи.
— И что же они гласят? — осведомилась я.
Девочка отбарабанила заученный текст,
— Магическая живопись представляет собой изображение предметов, мест, людей и животных в движении в определённый момент времени.
Я улыбнулась.
— Вам нравится это определение?
Она в замешательстве уставилась на меня.
— Мисс, Грейнджер, — сказала я спокойно. — Что Вы чувствуете, когда произносите эти слова?
Она покраснела и нахмурилась. Я поблагодарила её и жестом попросила сесть.
— Как вы сами думаете, — обратилась я классу. — Чем нам предстоит заниматься?
— Рисовать бородатых стариков и толстых тётенек, которые умеют бегать с картины на картину, — сказал рыжий мальчик, класс отреагировал дружным смехом.
Я лишь чуть усмехнулась.
— Зачем? Этого добра и так полно в нашей школе, — отозвался с заднего ряда мальчишка залихватского вида, класс снова засмеялся.
— Видите, Вы уже веселитесь, — сказала я. — Значит, картины заставили вас что-то чувствовать.
— Так мы будем рисовать стариков, — жалобно протянул пухлый мальчик.
— Нет, — я покачала головой. — Мы будем учиться самой главной вещи в жизни — претворять свои мечты в реальность.
Некоторые зашушукались, некоторые глянули с недоверием.
— Я покажу Вам, — я достала картину, которая после встречи с профессором Дамблдором могла похвастаться только одним яблоком.
— Вы, — я указала на трогательного «пухлика»
— Невил Лонгботтом, — дрожащим голосом сообщил он.
Улыбка сползла с моего лица. В памяти живо воскресла страшная картинка случившегося с его родителями. Я не стала звать его к доске, а сама подошла к нему, выставила перед собой картину и сказала,
— Угощайтесь!
Он в панике уставился на картину.
— Ну, смелее, протяните руку и возьмите!
Нехотя, он всё же потянулся к картине и через мгновение уже восхищённо рассматривал яблоко в своей руке.
— Вы можете съесть его, когда пожелаете, — ласково сказала я Невилу и вернулась на своё место.
— Ух ты, — закричал кто-то. — А можно я нарисую себе тысячу галлеонов?
— Можно, — я заулыбалась. — Но, боюсь, единственное, на что они сгодятся это служить Вам эдаким развлечением. Например, Вы можете высыпать их себе или товарищу на голову. Будет больновато, но, ручаюсь, этот душ и Вы, и он запомните на всю жизнь.
Девчонки, сидящие за первой партой, захихикали.
— Тогда какой смысл? — протянул тот же мальчик.
— А какой смысл мистер…
— Спаркс.
— Какой смысл, мистер Спаркс, мечтать о них?
— Нууу, мне нравится.
— Правильно, Вы испытываете радость, когда живо представляете себе эту огромную кучу денег. Моя цель, заставить вас вызвать у самих себя настолько яркие ощущения, чтобы научиться черпать из своих картин силы для новых свершений.
— Как это связано? — холодно осведомилась мисс Грейнджер.
— Я поясню, — я дружелюбно посмотрела на неё и затем обратилась к сидящему рядом.
Мне тут же услужливо сообщили, что его зовут Рон Уизли.
— Вот Вы, мистер Уизли, о чём мечтаете?
Тот покраснел,
— Выиграть кубок по квиддичу.
Сидящие на задней парте хохотнули. Я не обратила на них внимания, достала пустой холст и стала быстрыми мазками наносить на него краску. Через несколько минут кубок был готов.
— Вам нравится, Рон?
— Я сотни раз видел изображение кубка, — разочаровано проговорил тот.
Я дописала на кубке «Рональду Уизли за наивысшие заслуги», схватила его и протянула Рону. Тот дрожащими руками взял кубок и стал рассматривать его, поглаживая надпись.
— А теперь Вам нравится?
— Ещё бы, — произнёс он, не отводя восхищённого взгляда от кубка.
— Но Вы же понимаете, — осторожно начала я. — Что он ненастоящий.
— Да это сразу видно, — выкрикнул кто-то.
— Спасибо, — сказала я крикуну. — Это действительно видно, если присмотреться. Так что же, мистер Уизли?