Чаша терзаний
Шрифт:
Однажды, сразу после обеда в сопровождении директора и деканов колледжей она добралась и до меня. К счастью, урока у меня в этот момент не было, и я просто рассматривала работы детей.
— Так-так, мисс Аттист, — начала она с порога в своей обычной манере изъясняться. — Хоть в Министерстве и довольны введением Вашего предмета, я никак не пойму, чему Вы учите детей?
Я взглянула на неё, тошнота подступила к горлу от невообразимо розового цвета её одеяния. Вопреки всем стараниям, сдержаться не получилось, и чувство
— Что это с Вами? — спросила она, и в её слащавом тоне появились нотки угрозы.
— Мне так плохо, так плохо, — ответила я, поминутно сглатывая.
— Отчего же? — она изобразила участие.
— Слишком много сладкого сегодня, — пожаловалась я. — Так что даже в глазах темнеет.
Она не поняла моей иронии.
— Да, профессор Дамблдор, — повернулась она к директору. — Мисс Аттист права, я неоднократно замечала, что Вы выше всякой меры балуете детей сладостями.
— Идите сюда, дорогая, — сказала она мне, но я осталась на месте и скорчила страдающую гримасу.
— Вы не представляете себе, профессор Амбридж, — застонала я. — Какое это чувство. Будто тебя опустили в чан с розовым вареньем, и ты барахтаешься там, пытаясь не захлебнуться в окружении ужасного количества дохлых мух.
Она гадливо поморщилась.
— Ну что Вы, не нужно так убиваться, — протянула она. — Выпейте что-нибудь и всё пройдёт. Скажите лучше, как Вы относитесь к кошкам? Я бы хотела попросить Вас…
— Я люблю кошек, — перебила я её и всхлипнула. — Они такого приятного цвета и совсем не сладкие.
Она оторопела. Директор и деканы смотрели кто в потолок, кто на стену и кусали губы.
— Вы в своём уме? — протянула Амбридж.
— Простите великодушно, многоуважаемая профессор Амбридж, — захныкала я. — Больше не могу ни о чём думать.
— Я считаю нам лучше зайти попозже, — бросила Амбридж и повернулась к сопровождающим. — Помогите кто-нибудь этой леди. Как вы вообще допускаете, чтоб такое происходило с учителями.
— Да-да, Вы как всегда правы, — поддакнула я. — Мне срочно нужна помощь.
— Я попробую что-нибудь сделать, — сухо сказал Снейп.
— Хорошо, — отчеканила Амбридж и бросила на меня притворно участливый взгляд. — Поправляйтесь милочка.
Профессор Дамблдор пропустил Амбридж вперёд, и она гордо зашагала по коридору. Напоследок директор взглянул на меня поверх очков, еле заметно улыбнулся и погрозил пальцем.
Я некоторое время ещё крепилась, потом не выдержала и прыснула от смеха. Снейп стоял, оперившись на дверной косяк, и смотрел на меня, качая головой.
— Ты сума сошла, — сказал он. — Ты думаешь, это так просто сойдёт тебе с рук? Да она завтра же уволит тебя.
Я прекратила смеяться и махнула рукой.
— Не уволит, у неё нет таких полномочий, к тому же, она вряд ли поняла о чём речь. Она слишком самодовольна, чтобы допустить возможность
— И всё же, я думаю, тебе не стоит повторять такое, — сказал он с нажимом.
— Хорошо, — согласилась я и добавила довольным тоном. — Но тебе же понравилось?
Он усмехнулся и направился вслед за процессией.
Хотя я оказалась права, и Амбридж не приняла ничего на свой счёт, но её разрушающая энергия как червь подтачивала удовольствие от работы. Мало того, Минерва убито поделилась тем, что Долорес Амбридж применяет к детям телесные наказания. Я полностью разделяла её негодование и сожаление по поводу нашего бессилия. Но беда, как говорится, не приходит одна, и вскоре случилось то, чего вообще никто не ожидал — Дамблдора временно отстранили от исполнения обязанностей директора.
К счастью, я закончила картину, которой грезила, а это подпитывало энергией посильнее солнечного света.
Однажды, когда день выдался особенно тяжёлым, я лежала в своей кровати, бессмысленно уставившись в потолок. Сил выносить это ужасное нечто практически не осталось. Я с большим трудом сдерживалась, чтобы не наговорить ей ещё больше гадостей, нежели в первый день нашего знакомства, поскольку теперь она могла беспрепятственно уволить меня. Мне было противно любое воспоминание о том, как приходилось унижаться. Даже Снейп в её присутствии только сцеплял зубы и молчал.
Быть может, я бы и уступила собственному гневу, но Дамблдор за несколько дней до того, как его отстранили от обязанностей, собрал нас всех у себя в кабинете и просил набраться терпения, уверяя, что вскоре всё вернётся на круги своя. Каждый день звенел надеждой на избавление Хогвартса, но каждый вечер нас постигало одно и то же разочарование.
Из оцепенения меня вывел глухой удар в стену. Снейп ворвался в мою комнату, как и всегда, без приглашения и стука. Я даже не потрудилась сменить позы. Он присел на край кровати.
— Устала? — спросил он вдруг.
— Тошнит, — ответила я. — Мне ещё никогда не приходилось так долго питаться чем-то настолько же приторным и безобразно-розовым.
Он ухмыльнулся.
— Эта…, — он не стал произносить вслух ругательство. — Всё равно выследит нас, а я не могу ничего придумать лучше, чем просто отравить её. Но поскольку пока это невозможно, то она всё-таки добьётся, чтобы мы все здесь плясали под её дудку.
Я спокойно поднялась. Сейчас был самый подходящий момент, чтобы поставить точку в наших отношениях. Но меня приводила в ужас сама идея того, что его руки никогда больше не прикоснутся ко мне, что я больше никогда не испытаю чувства покоя в его объятиях. В конце концов, я призналась в собственной слабости и малодушии, наличие которых позволяло украсть у жизни ещё несколько мгновений для себя.