Часовой Армагеддона
Шрифт:
— Избранные мертвы? — проскрипел маленький человечек странно низким для его размеров голосом.
— Подчистую! — Валентин резанул ребром ладони по горлу. — Правда, с Серым пришлось повозиться.
— С Серым?! — Человечек вскинул голову. — Разве он не был убит первым?
— Ха, батенька, — усмехнулся Валентин, — вы хоть и чародей, а неграмотный! Да Серый бы их в два счета уделал, если бы…
— Расскажи мне все! — взмолился человечек; точнее, он пытался говорить повелительным тоном, но выходило у него это, как у плачущего большевика.
— Всухую не могу, — выпятил губы Валентин, подвигая кружку Леониду. Тот полез за
И тут маленький человечек показал, на что способен: скорчив презрительную гримасу, он небрежно махнул левой рукой, и в кружке заплескалась темная пенистая жидкость.
— Во дает! — поразился Леонид. — Без всякого флая! Я тоже так хочу!
— Двести лет тренировки, — процедил Великий Черный — теперь уже трудно было называть его иначе. — Когда-то я мог наполнить пивом целую реку… Говори же, Фалер, говори, ты и не представляешь себе, насколько это важно!
— А пивко-то класс! — отметил Валентин, сняв пробу. — Ты туда часом яду не подмешал? А то смотри, у меня разговор короткий…
— Я не враг тебе, Фалер, — заскрипел Великий Черный, — и я никогда не убиваю без удовольствия. Твоя же смерть для меня была бы ужасным огорчением…
— А раз не враг, — подхватил Валентин, вспомнив, что не ради пополнения кружек выпускал Великого Черного из бутылки, — то скажи-ка нам — а смог бы ты меня убить, ежели бы я к тебе в замок вломился?
— В Замок? — Великий Черный вздрогнул. — Ты знаешь про замок?
— Ну разумеется, — Валентин отхлебнул пива. — Откуда бы еще я с твоими сподвижниками познакомился?
— Значит, я смог заманить тебя в замок… — пробормотал Великий Черный. — Как жаль, что память об этом все еще скрыта от меня!
— Так как насчет убить? — не отставал Валентин.
— Сейчас — нет, — коротко ответил Великий Черный. — Раньше… — Он приложил ладони к вискам и на секунду задумался. — Да, смог бы. Если бы захотел.
— Во какой он у меня, Великий Черный! — похвастался Валентин Баратынскому. Тот понимающе покивал и поставил перед Черным свою кружку; разумеется, пустую.
Великий Черный снова махнул рукой — с прежним результатом.
— Наш человек! — убежденно сказал Леонид, припадая к пиву. — Ты расскажи, расскажи, как все было, — обратился он к Валентину. — Он же тебя пивом напоил? Нечего тут понты разводить!
— Кидать, — машинально поправил Валентин. — Ну ладно, значит, дело было так. — Он отхлебнул пива. — Смотрю я — через Обруч, конечно, — наезжают эти двое на Серого. А тот и глазом не ведет, потому что в трансе — все-таки праздник, верные Воители тут и там, речь он им толкает… Короче, как после литра пива. А Георг с Детмаром — трезвые, злые, как с бодуна. Ну и, конечно, сделал он их в два счета — Детмара закодировал самого себя талисманом тырить, а Георга и вовсе в кокон завернул, так что тот секунды три всем своим талисманом только пузырь надувал, пыжился. Ну а потом Серый кокон-то приоткрыл — как раз когда Детмар очухался и по Серому со всей силы влепил — да так приоткрыл, что аккурат в Детмара-то все эта хренотень и вдарила, голова по плацу так и покатилась! Серый тут же тьфу на защиту и блочок на Жезл — тут и пиздец Детмару. Ну, думаю, с одним-то Георгом он теперь в два счета разделается, блин, такой момент упускать? — Валентин хрястнул кулаком по столу. — Не таков русский богатырь! Лезу Серому под черепушку и втюхиваю ему — бей, мол, со всей силы, хули думать,
— Бля буду, — восхитился Леонид, — ну ты и монстр!
— А что нам — демонам! — завопил Валентин, приходя уже в совершеннейшее буйство и осыпая синими искрами с пальцев соломенные маты на полу. Но тут Леонид громко икнул:
— Чего это он? — палец его уставился на Великого Черного.
Великий Черный изящно откинул плащ и опустился на одно колено, склонив свою голову в сторону Валентина. Валентин замер, отсчитывая удары сердца. Я не слишком перебрал, спросил он себя, и сам же ответил — слишком. Весь день не жравши, коньяк, потом пиво…
— Прими мою клятву, — пропищал Великий, хотя и довольно маленький Черный, — о победитель врага моего! Клянусь быть слугой твоим сто лет и еще один год, в благодарность за содеянное тобою! И пусть небо обрушится на землю…
— Это запросто, — вставил Валентин.
— …и сокрушит меня, если забуду я об этой клятве по собственной ли неосторожности или по чужому наущению!
— Валь, — хрипло сказал Леонид, показывая вверх. — Глянь…
Валентин посмотрел вверх, и мурашки пробежали по его спине. Небо потеряло зеленовато-голубой цвет и черным гранитом нависло над дырявой крышей веранды. Такое небо вполне могло прихлопнуть. Так значит, Великий Черный говорил всерьез?
— Брехня, — обиженно сказал Валентин. — Талион говорил мне, что ты — человек Тьмы. То есть чего хочешь, то и делаешь. Толку-то тогда клятвы давать!
Великий Черный поднялся с колена и приложил руку к груди.
— Моим клятвам ты можешь верить, как своим собственным, о Фалер из неизвестной страны! Ведь ты и сам — человек Тьмы!
— Я?! — возмутился Валентин. — Да я же…
— Точно-точно, — поддакнул Леонид. — Чего хочешь, того и делаешь. Занга послал, Натоми послал, принца Акино послать осталось! Еще пива! — прикрикнул он на Великого Черного, и кружка его моментально наполнилась. — Видишь же, — сказал Леонид Валентину, — служит! Я думаю так — попьем еще месяц, будет пивом снабжать, значит, верить можно.
Валентин подпер голову руками и посмотрел на Великого Черного. Умерший и снова воскресший, потерявший память о трех самых интересных годах своей жизни, почти бессильный, спеленатый магическими нитями, вынужденный теперь многие годы провести в бутылке, Великий Черный все же оставался самим собой — и Великим, и Черным. Он разливал пиво по кружкам с большим величием, чем Валентин истреблял тальменов.
А я, подумал Валентин; что мне осталось? Подарочный набор талисманов?
— Знаешь, Леня, — сказал он потухшим голосом, — я пожалуй пойду. Что-то не хочется мне больше пива…
— Да уж, — кивнул Леонид. — Слушай, это в самом деле Не-Джо?
— Тебе что, пиво не понравилось? — усмехнулся Валентин. — В самом деле…
— И часовню на самом деле ты развалил? — спросил Леонид уже совершенно серьезно. Валентин уныло кивнул.
— Э, тогда всё! — решительно заявил Леонид, сметая со стола кружки и пустые бутылки. — Домой, домой, и спать! Всем спать!
Вдохновленный собственными словами, он поднялся из-за стола и, изрядно пошатываясь, побрел к входной двери. Около нее он остановился, сосредоточил на Валентине ставший вдруг совершенно пьяным взгляд и сказал: