Часовой Армагеддона
Шрифт:
Он обхватил Шкатулку и, не желая выставлять ее напоказ, просто передвинул мешок на грудь. Невидимый раструб нацелился незнакомцу прямо в круглое улыбающееся лицо.
Незваный гость пожал плечами и улыбнулся еще шире:
— А чего же вы ждали? После событий на Побережье не каждый отважится лично заглянуть к вам на огонек!
Валентин слегка шевельнул левой рукой, прибавляя свет. Манипуляции со Шкатулкой убедили его, что гость вполне адекватно оценивает опасность. Но — не боится.
Такого гостя стоило рассмотреть подробнее.
Против ожидания, Валентин
Вот только сосед, знающий слишком много.
— Ну что? — спросил толстяк, на миг убирая улыбку и делая испуганное лицо. — Будете стрелять?
А, черт с тобой, подумал Валентин. Хватит паранойи. Кажется, со мной пришли поговорить по-человечески, а я сразу за пулемет.
— Настрелялся уже, — сказал Валентин и вынул руку из мешка. — Честно говоря, я не ожидал, что окажусь настолько популярен. Насколько я понимаю, вы — Добряк?
— Вы мне льстите, — опять улыбнулся незнакомец. Он протянул в сторону пустующего кресла пухлую холеную руку, наклонил голову. — Да вы присаживайтесь, мне еще столько всего рассказывать…
Валентин несколько раз моргнул. Ему-то о чем рассказывать?! Вроде бы все сегодняшние безобразия со мной приключились?
Заинтригованный, он опустился в кресло и вытянул ноги.
— Ну, сел, — сказал Валентин.
Толстяк удовлетворенно потер руки:
— Вот и отлично! Теперь я могу, наконец, представиться: Майлз Донован, Англия, двадцать первый век.
— Не припомню, — отозвался Валентин, качая головой.
— Специфика моей работы, — кивнул Донован. — Для начала объясню, как я здесь оказался. У вас очень живописные отвесные скалы по обеим сторонам дома. В них полно расщелин и естественных пустот. Я закрепил пару крючьев, прокинул трос, и, когда стемнело, соскользнул прямиком на балкон. Вы появились несколько раньше, чем я ожидал. Пришлось перебраться с балкона на подоконник кабинета — или как у вас называется соседняя комната? — а уже оттуда прокрасться обратно в гостиную. Вы как раз были заняты заклинаниями, поэтому я без помех сел в кресло и подождал, когда вы освободитесь. Для человека моей комплекции это было крайне полезным упражнением.
Валентин уставился на Донована, как на сумасшедшего. Крючья? Трос? Прятанье за шторами?
Полно, да на Пангу ли я вернулся?!
— Я думал, вы воспользовались магией, — пробормотал Валентин.
Донован пожал плечами:
— Никогда толком не понимал, как вы это проделываете. В моем возрасте уже поздно учиться таким штукам.
А ползать по тросу над трехсотметровой пропастью — не поздно? Валентин развел руками:
— Ну, как знаете… В конце концов, у меня и двери есть.
Донован вздохнул:
— Увы, когда я только подходил к дому, я обнаружил, что в парке уже обосновался один человек. Он сидел по-восточному неподалеку
— Занг? — коротко спросил он, зажигая на стене иллюзорный портрет своего начальника.
Донован закивал:
— Да, конечно, это был именно он. Отрывать такого человека от столь важного дела, да еще в наше неспокойное время…
Валентин пожевал губами. С Донованом нелегко было разговаривать — Валентин никак не мог взять в толк, где англичанин шутит, а где говорит всерьез. Похоже, что он делал это одновременно.
В другое время Валентин порадовался бы такому собеседнику, но сейчас подобные манеры начинали его раздражать.
— Ну хорошо, — оборвал он англичанина. — А сами-то вы зачем здесь оказались?
— Да как же зачем? С вами поговорить! — вкрадчиво произнес Донован. — И по возможности — наедине. Поскольку ваш бывший начальник соорудил здесь целое магическое светопреставление, как нельзя лучше заморочившее голову вашей жене, я отказался от первоначального плана упросить ее навестить свою подругу Ольгу и предпочел проделать уже известные вам акробатические упражнения. И вот я здесь!
Да уж, подумал Валентин. В осведомленности ему не откажешь. Пожалуй, он знает обо мне больше, чем я сам.
— И о чем же вы хотели поговорить? — спросил Валентин напрямик.
— Вообще говоря, о вас. — Донован на миг перестал улыбаться и посмотрел Валентину прямо в глаза. — Но прежде чем мы подойдем к этой в высшей степени занимательной теме, я хочу задать вам один простой вопрос. — Донован выжидательно посмотрел на Валентина, и тому волей-неволей пришлось кивнуть. — В чем, на ваш взгляд, состоит главное отличие жизни здесь, в Эбо, от всего, что вы знали прежде?
Валентин почувствовал, что на этот раз Донован не шутит. Англичанину было далеко не все равно, что именно он услышит в ответ.
Не знаю, как насчет Эбо, усмехнулся Валентин про себя, а вот главное отличие жизни на Побережье я уже давно усвоил. В любую минуту убить могут. Не то что здесь…
Погоди-ка, прервал он себя. Кажется, вот оно.
Беззаботность!
За десять лет в Эбо я привык к тому, что со мной не может случиться ничего плохого. Двери нараспашку, никаких охранных заклинаний, даже примитивную гипноатаку проморгал. Ничего удивительного, что на Побережье меня озноб прошибает. Размяк на казенных харчах!
— Безопасность, — произнес Валентин.
Произнес и замер, глядя на Донована. Тот медленно, очень медленно наклонил вперед свою лысую голову в ритуальном лигийском поклоне, означающем, что гость назвал свое имя и звание.
Блин, это же он должен был мне сказать — «Безопасность!». А я-то думал, что этим занимаются Добряки…
— Ну вот, будем считать, что мы наконец познакомились, — расплылся в улыбке Донован. — Собственно, должности и звания необязательны. Думаю, вы достаточно хорошо представляете себе масштаб возникших проблем, чтобы домыслить остальное.