Часовой механизм
Шрифт:
Следуя за слугой, она прошла вагоны бедноты, где, после появления полиции никто не осмеливался поднять на нее глаза, и вдруг оказалась в среднем классе. Грубо сколоченные лавки пропали, вместо них появились пухлые кресла и диванчики, и наглухо закрытые двери купе. Сверкающие винтовые лестницы вели на второй этаж. Стены здесь были облицованы дорогим деревом и задрапированы тканью, красного и белого цветов. Вместо дешевых ламп красовались изящные светильники. Хотелось бы посмотреть на пассажиров, которые здесь едут, но, к сожалению, все они уже давно спали.
Эбби сбилась со счета бесконечных вагонов, когда лакей распахнул
Бархатные пурпурные занавески заслоняли мир красоты и богатства от разрухи провинций. Потертые сапожки девушки утопали в мягких коврах, настланных на сияющий паркет из темного дерева. Всюду, словно невпопад, стояли уютные кресла, кушетки, пуфики и диваны нежно–фиалкового оттенка, на кривых, золоченых ножках. Кофейные столики были украшены букетами из живых цветов, таких прекрасных, каких уже давно не видели ни в одной деревне. В углу, на невысоком помосте, располагался настоящий, белоснежный рояль. На сцене могли разместиться не только пианист и певец, но даже целый ансамбль. Если кто–нибудь хотел уединиться от толпы, он мог подняться на балконы второго этажа по блестящей медной лестнице и отдохнуть на диванах наверху.
Без сомнений, днем гостиная пользовалась популярностью среди богатых господ и дам. Но сейчас здесь можно было увидеть лишь троих горничных, торопливо подметающих пыль и протирающих столы. Все указывало на то, что последний гость ушел отдыхать совсем недавно.
С легкой завистью Абигейл понимала, насколько отличается ее родной дом, считающийся образцом богатства в деревне, от великолепия, которое можно наблюдать в одном лишь вагоне поезда для высших чинов знати. Она думала, что почувствует себя здесь лучше, чем среди бедноты, но сейчас ей казалось наоборот.
Обстановка выглядела слишком дорогой. Эбби была уверена, что никогда не сможет расплатиться с таинственным благодетелем за оказанную им услугу.
— Мадемуазель, позвольте потревожить вас, но месье Броуди ждет, — мягко напомнил о себе лакей, и Эбби, опустив взгляд, поплелась за ним. Она твердо решила, что сразу же выяснит, для чего понадобилась этому господину.
Вслед за гостиной шла библиотека, которая становилась мужским клубом по вечерам. Она была отгорожена от коридора тонкой стеной и выдвижной дверью, чтобы никто не мог беспокоить мужчин, пока они курят сигары и разговаривают на темы, непонятные прислуге и дамам. В библиотеке уже не было пурпурных драпировок на стенах. Все пространство занимали высокие книжные шкафы и кожаные кресла с массивными подлокотниками.
Далее начинались спальные вагоны. Они прошли еще два, прежде чем остановиться перед выдвижной дверью купе из красного дерева.
Лакей потянул латунную ручку влево и отпрыгнул в сторону, уступая леди дорогу. Едва ли не дрожа от волнения, Абигейл зашла внутрь. Она оказалась в просторной комнате, обставленной на манер гостиной. У окна, за письменным столом, восседал мужчина, сжимая в руке полупустой бокал виски. «Есть в этом поезде хоть один человек, не употребляющий спиртное?» — с раздражением подумала Эбби. Она никогда не пробовала даже вина, и очень этим гордилась.
Заметив гостью, мужчина поставил бокал на стол, рядом с недокуренной в хрустальной пепельнице сигарой,
Подходя, незнакомец двигался уверенно и немного лениво. Он не поправлял аккуратно постриженных черных волос, не прикасался к гладко выбритому подбородку — он точно знал, какое впечатление производит. Его темно–карие глаза внимательно смотрели на девушку.
Абигейл присела в скромном реверансе, мысленно благодаря Рину, заставлявшую повторять привычные элементы этикета снова и снова. Наконец–то, есть где их продемонстрировать!
Приблизившись, она предположила, что мужчине должно было быть около сорока, но седеющим старцем, как его слуга, он не выглядел.
— Долго же вы добирались до меня, мадемуазель, — произнес джентльмен мягким, бархатным голосом. — Орсону пришлось вас уговаривать?
— Нет, что вы, сэр, — Эбби улыбнулась уголками губ. — Я была рада оказанной мне чести.
— Куда там, — усмехнулся мужчина. — Ланфорд Броуди, к вашим услугам. Я был встревожен и тронут ситуацией, произошедшей в вагоне Д-класса. Уверен, как–нибудь вы расскажете мне свою историю, мадемуазель…
— Меня зовут Мари Норуа. Сэр, — поспешно добавила она, со стыдом понимая, что не сильна в беседе с богатыми незнакомцами. — Не знаю, как благодарить вас… Мне неловко за свой растрепанный вид. И час уже поздний…
Ланфорд легко кивнул, и показался Эбби самым обаятельным и понимающим человеком на свете.
— Разумеется, вы очень устали. Орсон проводит вас в личное купе. Оно находится через одно после моего. Вам будет прислуживать горничная леди Салли. Я уже распорядился доставить в вашу спальню новые платья, — будничным тоном сообщил он.
— Платья? — переспросила Абигейл, забыв про все правила этикета. — Вот уж не стоило… Я совершенно не хочу вас стеснять и… еще больше не хочу оказаться в долгу.
— Не смущайтесь, мадемуазель, — произнес он, ожидая подобной реакции. — Вы вправе отказаться. Но, боюсь, как только вы выйдете в свет завтра утром, наши матроны отнесутся к вам пренебрежительно, увидев заштопанное платье. Нам ведь не нужен новый конфликт? К тому же, после соседства с бедными, мало ли какие инфекции могли осесть на этой пыльной ткани? Обстоятельства сложились так, что первым классом едет мой хороший друг — известная модистка Зои Ларга, и везет в столицу последние образцы. Она любезно согласилась поделиться несколькими из них.
— Благодарю, вы очень добры. Но… Могу я узнать, почему вы помогаете мне?.. Сэр, — не стараясь скрыть волнения, спросила Абигейл.
— Вы осмотрительная девушка, Мари, и это правильно в подобной ситуации, — согласился Ланфорд. — Готов обсудить с вами все что угодно, но только после завтрака, в гостиной.
Понимая, что разговор окончен, Эбби кивнула, и, сделав реверанс, покинула купе. Все происходящее казалось ей нереальным. Наученная Риной быть реалисткой, она понимала: взрослые, богатые красавцы не могут появиться из ниоткуда, и уж тем более не станут распахивать для первого встречного врата в высший свет, со всеми его благами. Объяснение находилось одно, и оно пугало. Ланфорд мог каким–то образом узнать, что она дочь Бена Шерри. Скрестив пальцы, Абигейл молилась, чтобы рассуждения были неверными.