Часовые Запада
Шрифт:
– Нет, не надо, - ответил Эрранд.
– Боюсь, что сбруя ему не понравится.
– Как хочешь, - сказал Хеттар.
– Только не сломай себе что-нибудь, когда будешь падать.
– Нет, я не упаду.
– Слушай, тебе не кажется, что ты слишком рискуешь?
Эрранд рассмеялся и взобрался на валун.
– Ну, - сказал он, - поехали.
– Он перекинул ногу через спину коня.
Жеребец дернулся.
– Все хорошо, - тихо успокоил его Эрранд.
Конь повернулся и удивленно поглядел на него своими
– Держись хорошенько за гриву, - предупредил Хеттар, на лице его было написано недоумение, да и голос звучал не совсем уверенно.
– Он молодец.
– Эрранд вытянул ноги, даже не касаясь пятками боков гнедого.
Конь неуверенно шагнул вперед и, оглянувшись, вопросительно взглянул на него.
– Да, да, вот так, - подбодрил его Эрранд.
Конь сделал еще несколько шагов, затем, остановившись, снова оглянулся.
– Хорошо, - сказал Эрранд, хлопая его по спине.
– Очень хорошо.
Конь восторженно загарцевал.
– Осторожно!
– крикнул мальчику Хеттар.
Эрранд склонился к лошадиной шее и указал на поросший травой холмик в нескольких сотнях ярдов от них к юго-западу.
– Поскакали туда, - шепнул он в навостренное ухо.
Жеребец весь содрогнулся от удовольствия, сгруппировался и во весь опор понесся к холму. Когда через несколько мгновений они взобрались на вершину, он замедлил бег и гордо загарцевал.
– Прекрасно, - сказал Эрранд, смеясь от удовольствия.
– Давай-ка теперь доскачем вон до того дерева.
– Этого не может быть, - хмуро произнес Хеттар, когда вечером того же дня все собрались за столом.
– Они, кажется, прекрасно друг с другом ладят, - сказал Дарник.
– Но Эрранд все делал не так, - возразил Хеттар.
– Конь должен был прийти в бешенство, когда он так вот, без предупреждения, взобрался на него. И лошади не говорят, куда надо ехать. Просто правят ею. На то и поводья.
– Эрранд - необычный мальчик, - ответил ему Бельгарат.
– И конь этот тоже необычный. Какая разница, если они друг друга прекрасно понимают?
– Этого не может быть, - недоуменно повторил Хеттар.
– Я ждал, когда же конь взбрыкнет, но он был абсолютно спокоен. Я знаю, о чем думают лошади, но единственное, что чувствовал этот жеребец, когда Эрранд сел ему на спину, - любопытство. Любопытство! Все неправильно.
– Он мрачно покачал головой, и длинный черный вихор у него на макушке тоже покачался в такт этому движению.
– Этого не может быть, - снова пробормотал он, как будто не мог найти больше подходящих слов.
– По-моему, ты уже в третий раз это говоришь, Хеттар, - сказала ему Польгара.
– Лучше расскажи мне о малыше Адары.
Жесткое ястребиное лицо Хеттара приняло выражение дурацкого блаженства.
– Это мальчик, - произнес он, переполненный отцовской гордости.
– Мы это поняли, - отозвалась
– А какого роста он был, когда родился?
– Ну...
– смешался Хеттар.
– Где-то вот такого.
– Он развел руки на пол-ярда в стороны.
– Разве никто не потрудился его измерить?
– Ну, этим занималась моя мать и все остальные женщины.
– А сколько он весит?
– Примерно столько же, как взрослый заяц - крупный заяц или, может, как головка сендарийского сыра.
– Понятно, приблизительно полтора фута и восемьдевять фунтов - ты это хочешь сказать?
– Она не отводила от него взгляда.
– Да, что-то вроде того.
– Что же ты сразу прямо так и не сказал?
Он удивленно уставился на нее.
– А что, неужели это так важно?
– Да, Хеттар, очень важно. Женщины всегда хотят знать такие подробности.
– Надо будет это запомнить. Все, что меня интересовало, это все ли у него в порядке с руками, ногами, ушами, носом и так далее. И конечно, я проследил, чтобы первой его пищей было молоко кобылицы.
– Да уж, - едко заметила она.
– Это очень важно, Польгара, - убежденно произнес он.
– Первый глоток каждого алгарийца - лошадиное молоко, этим устанавливается связь между ними.
– Ты для этого подоил кобылицу? Или младенец сразу же пополз к своей кормилице?
– Ты очень необычно все воспринимаешь, Польгара.
– Можешь списать это на мой возраст, - произнесла она угрожающим голосом.
Он сразу же уловил ее интонацию.
– Нет, лучше не буду.
– Разумное решение, - прошептал Дарник.
– Ты говорил, что направляешься в Улгские горы?
Хеттар кивнул.
– Помнишь хруглов?
– Алгариец с радостью сменил тему.
– Это кони, питающиеся мясом?
– У меня есть одна идейка. Взрослого хругла укротить, конечно, невозможно, но если я поймаю жеребенка, то...
– Это очень опасно, Хеттар, - предупредил Бельгарат.
– На защиту жеребенка встает весь табун.
– Есть некоторые способы отделить жеребят от табуна.
Польгара неодобрительно поглядела на него.
– Даже если тебе это удастся, что ты собираешься делать с этими зверюгами?
– Укрощать их, - ответил Хеттар.
– Их нельзя укротить.
– Просто никто не пытался. А если даже я не смогу их укротить, то, может быть, получится скрестить их с обыкновенными лошадьми.
Дарник смотрел на него с удивлением.
– Зачем же тебе нужны лошади с клыками и когтями?
Хеттар задумчиво уставился на огонь, пылавший в очаге.
– Они быстрее и сильнее обычных лошадей, - ответил он.
– Они умеют высоко прыгать и к тому же...
– Он замолчал.
– И к тому же ты не можешь вынести мысли о том, что есть на свете лошади, на которых ты еще не ездил, - докончил за него Бельгарат.