Частица хаоса
Шрифт:
А сколько лет обрюзгшему поросенку? На днях исполнилось тридцать три?!. Как все запущено! Терпеть такое непотребство я не собираюсь. Короче, песец тебе, жиртрест, будем делать из свиньи человека. Глядишь, и потенция вернется. Очень на это рассчитываю, по крайней мере.
Словно услышав решительное обещание и осознав свою печальную участь, хранящее отпечаток личности бывшего владельца тело попробовало взбунтоваться. В утробе мощно заурчало, лоб пробила испарина.
Чего? Какие подгузники?! Ножками! Пешком в сортир и обратно.
Сесть я сумел, хотя от слабости повело не по-детски. Отсоединить от тела контрольные датчики аппаратуры и капельницу тоже. Вот встать… На третьей попытке в палату вихрем влетела та самая девчушка.
– Больной! Вы что делаете?! В постель, немедленно!
– Мне необходимо в туалет, леди.
Свой голос воспринимается, как совершенно чужой. Писклявый какой-то и довольно гнусный… М-да, уверен, что многое в этом мире будет восприниматься так же, поэтому надо привыкать сразу и не тупить.
Кстати, почему не «сестричка», «красавица», «девушка», наконец? Полная уверенность, что сказал правильно, но откуда она взялась?
Тем временем маленькие, но, как оказалось, сильные ручки практически свели на нет мои усилия:
– Лежите, больной. На вас надето специальное белье, как раз для подобных надобностей. Делайте свои дела, а потом я его заменю.
Чего?! Сраться в штаны я перестал в таком юном возрасте, что даже этого не помню. И уж точно раньше, чем начал ругаться матом.
Мать!.. Только через мой труп!
Сестра милосердия даже оторопела от степени выплеснувшегося из моего взгляда возмущения.
– Леди! Мне надо в туалет. И я туда готов отправиться даже ползком. Будьте любезны, помогите встать.
Оценив женственную, красивую стать, прикидываю к своим за сотню килограммам и добавляю:
– А еще лучше: пригласите санитара.
С оттенком недоверия всмотревшись в лицо, она уточняет:
– Вы как себя чувствуете?
На полный профессионального сочувствия вопрос первым отзывается брюхо. Ну и урчание! Ниагара позавидует.
Испытывая смущение и досаду, отвечаю уже русским языком:
– Нормально. Посещу туалет – станет совсем хорошо.
Наверное, поверив в правдивость обещания, девушка кивает:
– Ладно.
Маленький пальчик нажимает кнопку в изголовье кровати, буквально через десять секунд в дверь быстро заходит изрядных габаритов здоровяк.
– Да, мисс?
– Николай, будьте добры, кресло больному.
– Слушаюсь.
Негромкий звук катящихся колесиков, в палату въезжает инвалидное кресло. Делаю еще одну попытку:
– Леди, я бы хотел дойти…
Доставая из стенного шкафа нечто вроде ночной рубашки светло-салатового цвета, девчушка категорично заявляет:
– Сэр, пока вы находитесь на излечении в нашей больнице, вы будете выполнять установленные здесь правила. Вам понятно, мистер больной?
Осмысление прошедшей сцены проходит в самом подходящем
Закончив изнуряющий процесс, посетив биде с теплой водой, с неимоверным трудом встаю на дрожащих от слабости ногах. При попытке нагнуться за сползшими памперсами чуть не падаю и получаю награду в виде кругов перед глазами. Хреново. Сам не справлюсь.
Открываю вялой рукой пластиковую дверку кабинки и предсказуемо обнаруживаю за ней преданно дожидающегося санитара.
– Сэр, вам помочь?
Смущенно киваю:
– Если можно. Пожалуйста.
Сил в подгибающихся ногах нет совсем. Как это сало вообще умудрялось ходить?
В общем, парень и памперсы вернул на место, и длинную больничную рубаху с завязками на спине поправил, и в кресло-каталку сноровисто, но бережно усадил. Сам я только за стены держался.
– Благодарю вас, Николай. С меня бутылочка виски.
– Пожалуйста. Вы выздоровейте сначала, сэр.
А энтузиазма в голосе не ощущается. Наверное, подобные обещания слышит часто, но выполняют их редко. Если вообще выполняют.
Возвращение в кровать прошло не в пример приятнее, чем убытие, а затем палату посетил лечащий врач:
– Ну-с, батенька, как самочувствие?
– Можно сказать, что неплохо, сэр.
– Сейчас посмотрим…
С некоторым трудом промяв живот, ознакомившись с показаниями аппаратуры и результатами анализов, мужчина удовлетворенно кивает:
– Что же, разделяю ваш оптимизм, молодой человек. Кризис с нашей помощью вы преодолели успешно.
– А что со мной было, доктор?
– Не помните? Отравление, батенька. Банальное пищевое отравление.
Голос врача обретает сочувствующий и одновременно журящий оттенок:
– Разве так можно, молодой человек? Понимаю, что у вас был повод для праздника и некоторого чревоугодия, но надо же смотреть на сроки годности продуктов. А уж оставлять скоропортящееся в тепле на обеденном столе… Вам очень повезло, что карета «Скорой помощи» добралась быстро и медицинской бригаде не пришлось долго ожидать околоточного, чтобы вскрыть дверь. Буквально еще полчаса промедления – и вы стали бы клиентом совсем другого заведения, гораздо более скорбного, чем наше.
Виновато кивая с выражением чистосердечного раскаяния на лице, пытаюсь в уме найти ответ на вопрос: «Кто такой околоточный?» Похоже, аналог нашего участкового.