Частица хаоса
Шрифт:
Кто по факту в ней правит, в уточнении не нуждается – все вывески на двух языках, английском и русском. Английские названия сверху. Впрочем, подобное стало популярно и в Югороссии.
Ладно, в этом разберусь. Что, собственно говоря, с языком, кроме понятного обилия заимствований? То же, что и у нас, только Парламентом упразднена буква «ё», да безграмотность не считается большим пороком. Прекрасно.
То ли шастать по чужой памяти устал, то ли начали сказываться принятые перед и после еды лекарства – потянуло в сон.
Напоследок задался еще одним бытовым вопросом – как
***
…куда ни брось взгляд – бескрайнее, слабо освещенное поле. Из сероватой, словно схваченной первым заморозком земли торчит пожелтевшая стерня, кое-где светлеют ниточки поздней паутины. Не холодно, но чувствуется – осень, увядание. И по белесому, темнеющему небу понятно – смеркается, наступает вечер.
Вечер… Возникшее в сознании слово почему-то несет пугающее, вызывающее озноб чувство. Боюсь приближающейся ночи? Стараясь справиться с собой, смотрю вверх, туда, где еще светло. Взгляд цепляется за странное пятно в небе. Более сочный, насыщенный голубизной, да и ярче освещенный неправильной, рваной формы кусочек, словно дыра, ведущая… Куда?
Внезапно потянуло холодом. Не ветром, а… даже определение подобрать сложно. Просто холодом, еще и отдающим замороженной дохлятиной. Словно гигантское полупрозрачное крыло прошло по небу, сделав его темнее и стерев радующее взгляд пятнышко. А затем я ощутил шарящий по полю внимательный, полный черноты взгляд. Попробовал тронуться с места – и не смог. Надо бежать! Но как это сделать бесформенному, налитому жиром пузырю с коротенькими бессильными ножками? А несущий смертную угрозу взгляд все ближе, и одновременно земля под ногами превращается в сложные геометрические фигуры, своеобразные пазлы, плотно состыкованные друг с другом. Не уйти…
Вынырнув из кошмара в уютную палату, перевожу дыхание, чувствуя, как подсыхает выступившая испарина. Лежу, кстати, уже на боку, в плотно занавесившие окно шторы ударяют лучи вечернего солнца. На боку… Неужто сам повернулся?
В дверь заглядывает Оленька:
– Проснулись, сэр? Как у вас дела?
С некоторым усилием, но самостоятельно перекатываюсь на спину:
– Вроде неплохо, леди.
– Живот не беспокоит?
В ненасытной утробе тут же назойливо засосало: «Жрать!» Вот уж фиг! Пост облагораживает мысли и стройнит фигуру.
– Нет, леди, все хорошо, спасибо.
Девушка просматривает показания аппаратуры, одобрительно кивает:
– Да, неплохо. Положительная динамика присутствует.
Вот еще к теме духовного и физического: с точки зрения подполковника Михайлова – весьма привлекательная куколка. Статная, с тонкой талией, волнующим изгибом полных бедер, стройными ножками и высокой грудью, в симпатичном халатике по ладной фигурке. Личико миленькое и улыбка хорошая, из-под форменной белой шапочки выглядывают пышные темно-каштановые, почти шоколадного тона волосы. Сколько ей? Двадцать восемь – тридцать. Молодая женщина в самом соку. А у тела Макса никаких эротических фантазий.
Ранняя импотенция на почве пережора и перепива?
Как-то
– Что же, сэр, будем принимать лекарства и ужинать.
На ужин оказалось овощное блюдо, больше всего напоминающее перетертый силос, зато гарантированно абсорбирующее токсины и шлаки. Наверное, за безропотность и хорошее поведение – еще что-то вроде йогурта с кашей.
Одобрительно качнув головой, сестра милосердия аккуратно вытерла влажной, пахнущей розовой водой салфеткой мой подбородок (перемазался, свинтус! Что за дите инфантильное?) и произнесла:
– Вот и замечательно. В вашем ужине присутствуют специальные, восстанавливающие микрофлору кишечника культуры и лекарственные добавки, поэтому утром должны возникнуть позывы.
Предупреждаю дальнейшее повествование:
– Я понял, леди – нажать кнопку.
– Да, сэр. Прибуду я или Николай. Если не получится потерпеть – не стесняйтесь.
Да я лучше чопик туда вобью!
Переводя тему, уточняю:
– Ольга Дмитриевна, а вы разве к утру не сменитесь?
Судя по взгляду, о таких вещах, как время смены персонала, пациенты этого заведения спрашивают нечасто.
– В десять утра. Заступит Светлана Анатольевна, она же проведет с вами все процедуры. Не волнуйтесь, она тоже высококвалифицированный специалист. Мы, между прочим, дипломированные врачи, в этом отделении все дамы с высшим медицинским образованием.
– Хорошо, спасибо.
– Пожалуйста. Теперь примите лекарства и запейте.
Похоже, среди капсул были и успокаивающие средства, поскольку уснул очень быстро.
***
Пробуждение оказалось, мягко сказать, оригинальным. От могучих утробных переливов с урчанием. Мысль о причине немедленно вызвала испарину пополам с мурашками по коже. Твою мать!..
Сажусь на кровати и запутываюсь в проводах. Чертовы датчики!…
Наверное, утреннее зрелище несущегося по коридору, одышливо пыхтящего толстяка с выпученными глазами является привычным для этой больницы. Или тут все очень хорошо воспитаны.
Осознание случившегося пришло уже в позе «горный орел на белой скале»: а ведь добежал сам. Молодец, поросеночек. Оказывается, ты не совсем безнадежен, рядовой. Бросаю взгляд на «беременное» пузо и выглядывающие из-под него толстые ляжки и уточняю: но приговор суда это не смягчит.
Не в пример спокойнее вернувшись в палату, отодвинув шторы, замираю у высокого окна. М-да…
Все-таки тяжело осознавать, что ты в чужом мире, а подтверждение вот оно, наглядное.
Городской пейзаж за окном несет мощнейший оттенок «европеизации». Чистая улица, ровная аллея деревьев, выложенные не менее чистой плиткой тротуары, вывески сплошь на английском, как и надписи на полотняном тенте расположенного через дорогу кафе. Целеустремленно двигающиеся пешеходы, неплотный поток сверкающих, весьма похожих на наши иномарки машин. Двое мужчин чопорно раскланиваются друг с другом и занимают место за столиком. Как одеты люди? Вот что воспринялось неправильным: не вижу джинсов. Сплошь легкие летние брюки и длинные шорты. Ковбойские штаны здесь не стали универсальной одеждой. Правильно, потому что Колумбия… Что?..