Частная Академия. Осколки
Шрифт:
Он плотно прижимает мою ладонь, ловлю себя на бесстыдном желании провести ладонью вверх, потрогать его… там. Целиком. Полностью. Пусть и под одеждой.
Он меня сегодня так трогал, что… от яркого воспоминания кровь приливает к щекам. Я выдергиваю руку, трясу ей, словно хочу что-то смахнуть с нее.
— Это твой предел, Баев! Не мой. И… у тебя же свадьба скоро.
— Скоро. И что?
— Что? — Ревность разрывает меня на части. Как он может так спокойно говорить об этом? — Артем, ты женишься! Ты… ты просто делаешь то, что тебе говорят! И еще смеешь считать наших перваков безмолвным стадом? У тебя есть деньги
Из меня льются обида и разочарование. И что больнее всего — у него больше возможностей отстоять свою свободу, свое право жить как хочет, но… но он этого не делает. Спокойно соглашается жениться, хотя сам говорил, что не любит Юстину.
— Рад, что ты веришь в меня, — криво усмехается Артем, на мгновение заставляя меня пожалеть о своих словах. Но лишь на мгновение.
Хлопает дверь, и я остаюсь одна. Снова!
Глава 15
Раб системы! Раб системы!
Приходится даже успокаивать себя, чтобы не вернуться. А то бы выбил из нее всю дурь. Но это лишь эмоции, мои враги. Любое действие требует холодного расчета, даже с Мирой. Или особенно с ней?
С ней тяжело. Упертая, вздорная, прямая, категоричная… И такая сладкая. Моя. До сих пор чувствую ее на своих пальцах. Даже не понимает, как сильно меня заводит. Жаль, не только меня.
Пока еду домой, проверяю, что удалось накопать про этого мудака Цырулева. У всех есть свои слабости и темные стороны, нужно лишь выяснить какие и правильно их использовать. Но в академии он пока нигде не спалился, увы. Хотя многим Цырулев не нравится, они боятся, что тот останется, профессуре тоже не нужна конкуренция. А значит, стоит ему оступиться — а это обязательно случится, — как я об этом сразу же узнаю.
Что еще… Стэн через неделю возвращается на учебу. Не самая приятная новость, Мира опять будет психовать. С Шумским вообще придется что-то делать. И он и Инга так стремятся стать здесь главными, как будто это цель их жизни. Но сейчас важнее другое.
Сегодня. Если все будет хорошо, то уже сегодня вечером все закончится. Я буду свободен.
Раб системы!
От злости бью по рулю. Как же она выбешивает иногда! С Настей было всегда просто, пока она нож в спину не воткнула. И любовь была вечной, пока внезапно не прекратила свое существование.
Почти два месяца прошло с того разговора с дедом, а я помню каждую фразу. Наверное, никогда не забуду.
— Значит, не хочешь жениться. — Дед сурово смотрит на меня из-под нависших бровей. — Я так и думал.
Начало так себе, но иного я не ожидал. Этот разговор должен был произойти раньше, поэтому больше оттягивать я не стал.
— Почему?
— Потому что ты мальчишка! — гремит дед так, как только он умеет в нашей семье. — Пацан! Привык, что все вертится вокруг тебя! А я спрашивал тебя! Еще совсем недавно. И ты говорил, все в силе. Из-за этой девки? Как ее?
— Она не девка, дед. — Понимаю, что вряд ли выйду из его кабинета живым и здоровым, но пути обратного нет. — И нет, дело не в Мирославе. Более того, она больше не живет в твоем пентхаусе.
— Это я и без тебя знаю, — ворчит дед. — Значит, не из-за нее? А ради кого тогда ты хочешь все порушить?
Вижу, сдерживается из последних сил, чтобы не сорваться.
— Ради себя, дед. Хочу сам распоряжаться своей жизнью и паспортом.
Он надрывно смеется, будто я сказал что-то забавное.
— Сам хочешь? Похвально-похвально. И девочка эта ни при чем? Только сначала ты решил заняться инвестициями, хотя до этого я пять лет тебя умолял, но тебе было насрать, ты игрался в гестапо в моей академии! А стоило появиться этой девочке, и вот ты уже сам бизнес-план написал, и людей нашел, и сам вложился. Потом рояль свой вытащил из склепа, в комнате ремонт сделал и вдову не поехал утешать. Говоришь, ни при чем она? Да, еще на открытие онкоцентра ее притащил. Думал, я не заметил?
— У меня были свои причины тогда, — признаю я. — Я планирую сам заниматься бизнесом, а брак — слишком высокая цена.
— Я женился на твоей бабке по расчету, твой отец на твоей матери тоже. Ты хотел по любви на Насте жениться. И что? Все просрал! Десять лет музыкалки этой, консерватория жопой накрылась, руку сломал, депрессия на два года. Мало? Еще раз хочешь?!
Вижу, что он распаляется еще больше, этого мне совсем не нужно.
— Я не хочу в принципе жениться, дед. Вообще. Ни на ком.
— Вообще? — Он недоверчиво щурится, а я рад, что удалось сбить его прицел. — То есть на этой де…девочке тоже?
— Нет! Обещаю, что не женюсь ни на Мире, ни на ком-либо еще лет пять, а лучше десять.
— Не зарекайся! Как от сумы и тюрьмы. Знаешь ли!
Еще пыхтит чего-то, но я отчетливо слышу облегчение в его голосе.
— Юстина тоже не в восторге от этого брака, — осторожно возвращаю я разговор в нужное мне русло. — Ей это тоже не нужно.
— Мне это нужно! — взрывается дед. Кажись, я наступил на мину. — Мне нужен этот брак. И деду Юстины, ее родителям. Тебе он тоже нужен!
Я молча пью остывший чай, который принесла горничная, и жду, когда стихнет крик. Мне нужно много-много терпения. Как одной девочке, которая однажды очутилась у меня дома. Я не наврал деду — жениться я, конечно, не собираюсь. И хочу разорвать эту помолвку прежде всего для себя. Но я не сказал ему самого главного — я люблю Миру.
— Раз ты теперь такой самостоятельный и взрослый, давай взглянем правде в глаза, Артем.
Дед уже успокоился; развалившись в кресле, постукивает пальцами по антикварному столу из палисандра. На котором совершенно дико смотрится белый iMac и еще парочка ноутбуков. Но дед любит технику, говорит, она делает его моложе. Хотя, как выясняется, акценты сегодня совсем иные.
— Я уже почти десять как лет отошел от оперативного управления бизнеса. Должность сенатора не позволяет, но все эти годы я уверенно держал в руках свою империю. Она не росла, как я бы хотел, но как минимум при своих активах наша семья всегда оставалась. Но, блядь, за эти десять лет ни твой отец, мой сын, ни ты, мой внук, ни разу не заинтересовались тем, на что я положил свою жизнь! Ни разу! Твой мудак папа только тратит — путешествия, три дома в трех разных странах, где он почти не появляется, купил галерею для своей идиотки-жены. Ладно, сын не удался. Может, и хорошо, что не лезет. Теперь ты, Артем. Музыкант. Пианист. Лет до семнадцати, мне кажется, ты вообще не понимал, откуда берутся деньги. Ах да, с банковских карт, которые были привязаны к моему счету.