Частная Академия. Осколки
Шрифт:
— Ну, — чуть прокашливаюсь от волнения, но говорю: — Интуиция — главный двигатель физики. Большая часть современной физики сначала была придумана в голове, а потом доказана экспериментально. Тот же Бозон Хиггса открыли только в две тысячи двенадцатом году, хотя сам Питер Хиггс еще в шестидесятых годах прошлого века предположил, что эта элементарная частица должна существовать.
— Верно, Мирослава, спасибо! — Аркадий кивает, кажется, он не удивлен моим ответом. А вот я мысленно ставлю себе «отлично» за то, что не растерялась. — Итак, мы будем
Половина аудитории поднимает руки. Я сижу неподвижно, потому что пока не представляю очертаний своего будущего. Откидываюсь на мягкую спинку пуфа и медленно вожу взглядом по ребятам. А вдруг лет через десять я с кем-то из них буду работать вместе? Так неожиданно думать о ком-то как о будущих коллегах.
Аркадий рассказывает об одной из самых интересных нерешенных проблем физики — стрелу времени. Почему у времени есть направление? Чем время отличается от пространства?
Я читала лишь пару научных статей, да и то мало что помню из них, поэтому каждая фраза Цырулева для меня сродни открытию. Вижу, что старшекурсники сидят, разинув рты, и полностью расслабляюсь. Не я одна ничего не знаю. Лишь когда Цырулев предлагает Вадиму подготовить небольшой доклад про стрелу времени к следующей встрече, я смотрю на часы.
Почти два часа прошло!
— Круто он рассказывает. — Слышу за спиной мужской голос, когда начинаем расходиться. — Я гуглил, пока он говорил, не нарыл, откуда инфу брал…
Невольно улыбаюсь, потому что сама периодически проверяю, откуда преподы берут информацию для своих лекций. И если не нахожу, тоже радуюсь.
— Мирослава! — Аркадий нагоняет меня почти у выхода из здания. Время совсем позднее, похоже, только охрана и осталась. — Ну как? Делись впечатлениями.
Звучит не как приказ и не как просьба, скорее как предложение немного поболтать. Мы вместе выходим и неторопливо бредем по хрустящей от морозного снега дорожке.
— Круто! — честно отвечаю я. — Что тут еще скажешь. Я в восторге и да, очень рада, что мы не идем по программе какого-то курса, а действительно учимся думать, предполагать. Это, знаешь, как будто с тебя сняли наручники и сказали, что ты можешь руками делать что угодно, а не только писать формулы.
— Интересное сравнение, — усмехается Аркадий. — Давай еще круг сделаем вокруг здания, а потом каждый к себе. Не против? Не замерзнешь?
— Нет, конечно, с удовольствием! Слушай, я не до конца поняла про стрелу. Можешь кое-что еще раз объяснить?
— Разумеется!
Мы еще раз обходим главное здание, когда Цырулев внезапно спрашивает:
— За нами уже минут пять идет какой-то парень. Случайно, не твой поклонник? Я не мешаю тебе?
— Нет у меня никаких поклонни…ков!
Оборачиваюсь и вижу одного из своих «телохранителей». Того, с филологического. Ну надо же!
— Он тебя преследует? Мира? — Аркадий выжидающе смотрит на меня.
—
Не знаю, как ему сказать, но он отвечает сам:
— Баев, верно?
— Верно.
— Не думай, я не лезу в твою личную жизнь, но я обещал присмотреть за тобой, поэтому спрашиваю.
— Он не моя личная жизнь! — Все мое благостное настроение летит к чертям. — Вообще ни разу!
Аркадий будто не замечает, что я на взводе:
— Когда он вернул мой пиджак, я понял, что у вас отношения…
— Ну. — Я нервно смеюсь. — Знаешь, если бы у нас с ним были отношения, я, наверное, бы знала, где его носит! А я понятию не имею. Видела его почти неделю назад. А этот парень у нас за спиной… Артем не хочет повторения того, что произошло… ну, ты понимаешь, да?
— Понимаю. Но ведь это сам Баев создал такую систему буллинга непокорных студентов? Все должны подчиняться правилам, которые он установил в академии?
Молчу, да и мой ответ не нужен Аркадию. Похоже, он очень быстро сам во всем разобрался. Редкий интерес для препода, ведь педагоги предпочитают не замечать.
— Однажды это сыграет с ним злую шутку, — задумчиво произносит Цырулев. — Помнишь третий закон Ньютона?
— Что сила действия равна силе противодействия? — удивленно переспрашиваю я. — При чем тут Артем?
— Однажды ему самому придется подчиниться системе и стать ее рабом. Может, не этой в академии, а другой системе, не менее сложной и жесткой. И тогда он станет ее рабом и не сможет распоряжаться собой. И будет делать то, что ему скажут. Ладно, Мира, вот твое общежитие. Спокойной ночи!
Юлька уже спит давно, а я лежу с открытыми глазами, уставившись в темноту. Каждое слово Аркадия, как клеймо, жжет в душе.
Закон Ньютона уже сработал на Баеве. Он женится.
Глава 12
— Что я вам говорил, Мирослава? — Наш препод по механике Тимофей Леонидович держит в руках мою работу, которую мы сдавали в среду. — Как только пройдет страх и скованность, вы сможете раскрыться в полной мере. Великолепно! Просто великолепно!
Я на верху блаженства. Готова бесконечно слушать, как меня хвалят. Потому что знаю: заслужила! Я довольна собой, что бывает очень редко. А в этой академии, кажется, впервые по-настоящему.
— Спасибо! Да было время подготовиться, и тема такая… в общем, буду стараться.
Наблюдаю за тем, как пацаны выходят из кабинета. Тимофей Леонидович ловит мой взгляд и спрашивает:
— Как ваши юноши? Смотрю, наладились с ними отношения?
— Не знаю, если честно, — пожимаю плечами. — Помню, как вы говорили, что им сложно, если девушка не хуже их или даже лучше. Не думаю, что они стали лучше ко мне относиться, но по крайней мере общаемся мы сносно.
Смертин с Асафьевым так вообще вчера подходили, просили пропихнуть их на факультатив к Цырулеву. Обещала уточнить у Аркадия. Неловко, но я все-таки это сделаю.