Частная Академия. Осколки
Шрифт:
А сейчас я даже не могу выяснить, что с ним. И позвонить уже не могу, если его телефон у сенатора. Только если он сам…
Слез нет, на меня снова нападает оцепенение и усталость, которая, впрочем, не дают спать. Я просто сижу на полу и смотрю в темноту, мечтая так просидеть до конца жизни и не двигаться.
Утро наступает неожиданно быстро, а я так и сижу на полу около кровати. Новый день. В темноте уже не спрячешься от реальности. Мне пора собираться.
Я оставляю всю одежду и обувь, которые Баев мне купил. Бриллиантовое ожерелье лежит на туалетном столике. Пусть Юстина
Своих вещей оказывается не так и много, они легко помещаются в чемодан. Хорошо, что не выбросила их после того как обновила гардероб. Я заставляю себя думать о разных мелочах, например, о том, что сегодня первая пара лекция по философии, что нужно затеряться среди толпы и сесть куда-нибудь подальше. Но сначала нужно отвезти чемодан в общагу. Я до кампуса не успею дойти, как пол-академии будет знать, что я вернулась.
Наверное, мне должно быть страшно, но инстинкт самосохранения молчит. Я выхожу из пентхауса, оставляя в нем часть себя. И знаю — больше я сюда никогда не вернусь.
На первом этаже вижу бессменного Филиппа, он стоит за стойкой и любезно кивает проходящим мимо жильцам. Я никогда не была здесь своей.
Молча кладу на стойку ключ от пентхауса. Филипп с непроницаемым лицом кивает. Он все прекрасно знает. Как и то, что здесь вчера была Юстина. Наверняка, он ее и пустил.
Собираюсь уже уйти, как вдруг застываю на месте от внезапной догадки.
— Филипп Иванович, позвольте вопрос, — оборачиваюсь я к нему. — Помните, вы просили приехать и подписать документы о расторжении трудового договора? Это же специально да? Чтобы я приехала? Сенатор надоумил, верно?
Я не вкладываю претензию в свои вопросы, мне просто интересно, насколько старший Баев контролирует своего внука. Тогда Артем болел и был в таком дурном настроении, что к нему боялись подойти. И как обрадовались горничные, когда я вернулась.
— Артем Александрович нуждался в вашем обществе, Мирослава, — сухо отвечает администратор. — Машина ждет у выхода. Всего доброго!
— Прощайте!
Едва мы отъезжаем, звонит мобильный. Сердце останавливается, а потом продолжает спокойно биться дальше.
— Привет, Аркадий! Что-то случилось?
— Привет! — слышу немного встревоженный голос Цырулева. — Ты где сейчас?
— Еду на пары. Их же никто не отменял. А что?
— Предлагаю цинично прогулять первую пару, у тебя там потоковая лекция и встретиться со мной.
С чего это?! С губ чуть не срывается этот не самый вежливый вопрос, но сегодня мне удается себя сдержать.
— Что-то произошло? — и тут же добавляю. — Ты знаешь уже, да? Поэтому звонишь?
Мы договариваемся встретиться у пятого корпуса, он почти на границе академии с лесом. Там живут преподы и сотрудники администрации. Студентов туда не заносит.
Аркадий помогает водителю вытащить мой чемодан и относит его в холл первого этажа. Садимся подальше от входа,
— Хорошо выглядишь, — как-то неловко начинает Цырулев. — Честно говоря, я ожидал худшего.
Если он начнет меня сейчас жалеть, я разревусь. Или, что еще хуже — накричу на него, потому что внутри меня всю колотит. Молчу и жду, чего он скажет дальше.
— Мира, послушай, — Аркадий нервно постукивает пальцами по столу, на меня не смотрит, кажется, ему тоже не очень комфортно здесь находиться. — Я не спец по утешению влюбленных девушек, но это пройдет. Знаю, ты сейчас, наверное, очень обижена и расстроена и кажется, что жизнь закончилась. Это не так.
— Ты с самого начала знал, что он не даст своему внуку быть со мной, да? Я была лишь решением временных проблем. — Голос хрипит, я даже закашливаюсь. Аркадий тут же вскакивает и через минуту приносит мне воды.
— Я чуть дольше живу на этом свете, Мира, поэтому…, — Аркадий замолкает. Хмурится, словно недоволен чем-то, проводит ладонью по густым темным волосам. —
Ты ничего против них не сможешь сделать. Цена вопроса — миллионы, сотни миллионов долларов. Боюсь, ты мало себе представляешь масштаб этих людей.
— Да какой масштаб?! Он же продает своего внука! Как… я не знаю, завод или булку в магазине! — я завожусь, но под тяжелым взглядом Цырулева замолкаю. Его ведь тоже купили. Ну или он не собирается плевать против ветра и мне того же сейчас посоветует.
— Тебе всего восемнадцать! — теперь уже Аркадий злится, вижу как на его скулах ходят желваки. Невольно вспоминаю, что я ему когда-то нравилась. — Забудь ты про этого парня, как он забыл про тебя. Пойми, тебе могут сломать жизнь или ты сама себе ее можешь сломать! Забей на них всех! Думай только о себе.
— Да я думаю, — смеюсь я. — Вот сижу и думаю.
Цырулев не улыбается.
— Твой долг перед академией будет погашен после свадьбы Артема. Все будет сделано официально, ты ничего не будешь должна. Можешь дальше учиться где угодно — хоть здесь, хоть… Тебе готовы оплатить обучение в любом универе мира.
— Ничего я у них не возьму! — взрываюсь я. — Все что я хочу — это закрыть сессию и исчезнуть отсюда! Как можно скорее.
— Это можно устроить, — оживляется Аркадий. Вижу радостный блеск в его глазах. — Мира, я на твоей стороне!
— Неужели? — фыркаю я и тут же стыжусь своих эмоций. А ведь он мне правда помогает, он сейчас со мной. Не Артем.
От мысли о Баеве, сердце больно тянет. Не представляю, что когда-нибудь станет по-другому и я смогу спокойно о нем думать. Они все ошибаются или врут, когда говорят, что это пройдет.
Начинаю чувствовать благодарность к Цырулеву, когда мы вместе идем с ним в деканат, а потом начинаем обходить один за другим преподавателей. На пары сегодня я забиваю. Наверное, в другой раз я бы просто в осадок выпала от того, как, оказывается, просто можно договориться с Демьяновым. Он не глядя ставит мне «отлично» за «досрочно сданный экзамен», лишь перед тем как отпустить, требует, чтобы в течение месяца я прислала ему работу по неопределенным интегралам.