Частная Академия. Осколки
Шрифт:
— Не стоит, — ловлю себя на мысли, что считаю роспись с Юстиной очередной сделкой, которую надо юридически оформить. — Твоя настоящая свадьба еще впереди и не со мной. Побереги эмоции.
Дед выглядит сегодня пободрее, но полдня проводит в кровати. Налоговики по-прежнему рыщут в наших офисах, но уже не так вдохновенно, как еще днем ранее, поэтому сегодня умудряюсь вернуться домой пораньше. С удовольствием остался бы в своей городской квартире, но болезнь деда тянет меня обратно в его особняк. Может, так и лучше, потому что оставшись один, я кончусь от тоски. Мира
Моя девочка! Как же тебе объяснить, чтобы поняла и приняла? У меня есть только ты и никто не нужен больше. Хочу сорваться к ней прямо сейчас, плюнув на все обязательства, обнять ее и сказать, как сильно я ее люблю. Она — мой мир.
Моя девочка, рядом с ней я снова стал дышать. Без нее все лишено смысла. Хочу посмотреть в ее глаза и увидеть в них любовь. Знать, что она всегда будет рядом. Что ее чертовы идиотские принципы морали ничего не разрушат.
Мечты…
— Ну ты как? — спрашивает дед, когда вечером сажусь рядом с ним на диван. — Я не про работу, и так знаю, что сегодня у вас было. Ничего, еще три-четыре дня побесятся и должны отвалиться. Девочке своей сказал, что женишься?
— Нет, — чувствую себя трусом, который только ищет себе оправдания.
— Мудро. Дела надо делать одно за другим, а эта ваша модная многозадачность только мозг убивает. Такие вещи по телефону не говорят. Приедешь, поговоришь с ней… Только вот что, — тут дед постукивает пальцами по спинке кресла для привлечения моего внимания. Дает понять, что про Миру не самое важное, что хотел сказать. — Сегодня сдал анализы для операции, они будут готовы дня через три самое позднее, дождись их со мной. Хочу, чтобы рядом был.
— Я планировал сразу после регистрации уехать.
— Не терпится, да? Ну ничего, не каждый день я тебя прошу меня за руку подержать. сентиментальным становлюсь.
Конечно, он выгрызает из меня обещание дождаться результатов анализов. Подозреваю, что следующим этапом будет сама операция. Но это уже без меня. Сидеть и волноваться за его жизнь я буду рядом с Мирой. Может, уже в Москве.
Ближе к вечеру получаю звонок с незнакомого номера.
— Артем Александрович? Добрый день. Следственный комитет ФСБ вас беспокоит, майор Петрушин…
Два наших корпоративных юриста и личный адвокат деда инструктируют меня всю дорогу, обещая не оставлять меня ни на минуту. Позвали на неофициальную беседу, но это как пойдет. Нет никакой гарантии, что я оттуда выйду сегодня. Мелькает глупая мысль, что можно и это обернуть в свою пользу, например, не жениться. Но конечно, свободы мне это не прибавит.
Мобильный оставляю дома, безопасники выдают чистый телефон, где нет ничего кроме нескольких важных номеров на случай, если…
«Если» пока не происходит, хотя домой возвращаюсь уже заполночь и выжатый как лимон. Собираюсь просто лечь спать, но удается не сразу.
— Значит, участок под ваш завод заинтересовал? Не только тебя они вызывали.
— Дед, чего не спишь? Давай завтра, я сейчас сдохну.
— Ну давай, — он соглашается
Сомневаюсь, что он хотя бы раз ответил.
— Важное что было?
— Нет, спи давай.
Утром встаю с тяжелой головой, брожу по дому минут пятнадцать и только потом прихожу в себя. Прокручиваю в голове вчерашнюю «дружескую беседу» и понимаю, что это совсем не конец. Может, Лебедев пытается так отжать мою долю? Обсуждаю эту версию с дедом за завтраком. Он, впрочем, считает, что налоговая проверка и неформальный разговор вчера это звенья одной цепи и завязаны не на мне, а на сенаторе Баеве.
— В любом случае лучше себя обезопасить и перевести этот актив на твоего будущего тестя, — предлагает дед. — У него есть нужные связи.
— Не так быстро, — обрываю деда. Мне очень не понравились его слова. — Я в этот проект всю душу выложил.
— Теперь понимаешь, почему я не готов бежать? Это как своего ребенка родного бросить. Ладно… еще есть кое что. Ты, конечно, все больше про девочку свою думаешь, но ты про жену больше думай. Юстина должна стать твоим союзником, важно, чтобы она была всегда на твоей стороне. Не вздумай ее обидеть. Этот брак нам нужен больше, чем им.
— Ульссоны много что поимеют с нас, дед. За Юту не волнуйся. Все под контролем.
Дед усмехается, но ничего не говорит.
Весь день провожу за бумагами, а вечером снова еду Лубянку. Как на работу. Сбрасываю звонки от Збарской — наверняка, что-то пронюхала про наши проблемы с налоговой, но по телефону я теперь о делах говорить не собираюсь. Снова повторения вчерашнего вечера. Чувствую себя тупицей, потому что не понимаю, чего от меня хотят.
Никакого уголовного дела не возбуждают, ничего не предлагают, просто разговаривают, но выматывают так, что домой возвращаюсь опять поздно и сразу падаю на кровать.
Ночью сплю плохо, мне снится Мира, еще во сне понимаю, что с ней что-то случилось. Хватаю телефон, кляня себя за трусость, что эти два дня не разговаривал с ней, не звонил. Забил голову какой-то херней, решив, что сейчас это важнее.
На мобильном десятки пропущенных. Внутренне холодею, понимая, что все они из академии. И ни одного от Мирославы.
Пальцы дрожат так, что чуть не роняю мобильный. На экране высвечивается сообщение от соседки Миры. Шелест поняла меня с полуслова еще зимой, когда я велел ей рассказывать обо всем важном про мою девочку.
Разум отказывается верить, но душа уже разрывается от боли. Набираю Миру, молясь, чтобы ответила.
— Привет! — слышу ее голос и медленно умираю.
Глава 58
Нет! Господи, только не это! Артем! Немой крик разрывает душу.
Его нет. Он не придет. Не защитит.
— Тихо! — шипит Стэн. — Замерли все.
Слышу цоканье каблуков по паркету, дергаюсь, но меня держат крепко. Если попытаются что-то влить, то уберут руку со рта и я тогда заору. Меня услышат! Но спасительная мысль исчезает вместе с удаляющимися шагами.