Частная школа
Шрифт:
– Как-то не пришлось, — пожал он плечами. — Ничего, зато сейчас своими глазами увидишь.
Однако между Эриком и Катей произошёл странный разговор. Дина очень удивилась, что Эрик общался со своей протеже сухо и холодно, а потом даже грубо.
На просьбу Эрика дать им дневник Поляковой, Катя залепетала, густо краснея, что дневник пропал.
— В самом деле? — неожиданно вспылил он. — Опять пропал?
— Да, — еле слышно вымолвила та.
— Что, фантазии не хватает выдумать что-то новенькое?
— Это правда! Я его в
Катя раскрыла сумку и протянула ему. Но Эрик и заглядывать туда не стал.
— В прошлый раз ты как-то лучше отыграла. Правдоподобнее. Матрас даже переворачивала, — зло язвил он.
Дина его даже легонько дёрнула за рукав.
— Ты чего такой? — спросила шёпотом, глядя на него с недоумением. Олеся Приходько тоже испуганно притихла, наблюдая за ними.
— Эрик, это правда! — чуть не плача воскликнула Катя.
Но он на неё лишь посмотрел так, что даже Дине стало неловко, и молча вышел.
— Эрик! — догнала его Дина. — Вы что, поссорились с Казанцевой?
Но он только отмахнулся, явно расстроенный, и не стал ничего объяснять.
— И как же нам теперь выяснить, кто это был? Полгода прошло. Теперь даже не вспомнить, кто что делал тогда… кто где был в тот момент… Мы, получается, вообще ничего не знаем о нём. Или о ней…
— Ну, кое-что знаем, — ответил Эрик. — У нашего загадочного красного рукава инициалы такие же, как у тебя…
52
За минувшие две недели ничего нового выяснить не удалось. Только список составили всех, кого можно подогнать под эти загадочные ДК.
Список получился всего из дюжины человек, но попробуй пойми, кто из них тот самый. Это же все хорошо знакомые люди, с которыми давным-давно живёшь бок о бок.
— Ну как может кто-то из них оказаться убийцей? — отказывалась верить Дина. — Да ну, невозможно это. Мы же столько времени проводили вместе. И Алиску все любили. И учителя, и одноклассники. Она ни с кем никогда не ссорилась. Ну вот кроме меня. Она же вся такая нежная, вежливая, улыбчивая. Была… Её даже Чума любила. Ну, то есть не любила, конечно. Она вообще в принципе, по-моему, любить не способна. Но к Алиске относилась мягче, чем к кому-либо. И остальные преподы с ней: «Алисочка, Алисочка». И пацаны за ней наперегонки бегали, из кожи вон выпрыгивали… Никто ей зла не желал, а уж тем более убить… нет…
— Но ведь на видео кто-то есть, — резонно замечал Эрик.
— Да, видео… — соглашаясь, вздыхала Дина.
Первые дни она себе всю голову сломала, пытаясь припомнить за кем-нибудь из их списка что-то странное в поведении. Тщетно. Как тут вспомнишь, когда столько времени прошло?
Оставалось только наблюдать сейчас за дюжиной «подозреваемых». Но каждый вёл себя совершенно обычно. Всё было как всегда. Дина даже пару раз за обедом заводила разговор об Алисе, наблюдая за реакцией Корбута. Но если кто и вёл себя при этом странно, то только Катя. Она начинала нервничать,
Как бы сильно Дину ни взволновало всё это, но шли дни и обыденные заботы потихоньку притупляли и вытесняли и тревогу, и потрясение, и желание докопаться до правды. Учителя буквально завалили их тестами и контрольными по всем предметам. Дине еле удавалось выкроить хоть час-полтора, чтобы побыть с Эриком вдвоём. А наедине с ним обо всём забывала. Хотелось прильнуть к нему, и чтобы он обнял крепко-крепко. Хотелось чувствовать вкус его губ, вдыхать его запах, упиваться счастьем. Да и сам Эрик стремился при каждом удобном случае поцеловать её.
Эти моменты стали для Дины самыми любимыми, самыми важными. Они наполняли тело сладким томлением и в то же время заряжали пьянящей радостью.
Весь день, с раннего утра, она ждала, когда настанет вечер, и они с Эриком смогут уединиться. Минуты считала. Да практически вся жизнь сейчас свелась к этому ожиданию. Принимала душ, одевалась, собиралась на занятия — ждала их встречи, сидела на уроках — ждала, ложилась спать — ждала.
Они, конечно, виделись с Эриком и в классе, и в столовой, но это не то, им удавалось разве что урвать нежное прикосновение, обменяться взглядами и улыбками.
Недавно и это делало её счастливой, а сейчас уже было мало. То, что раньше казалось всего лишь влечением, незаметно переросло в острую потребность.
Как-то перед сном они с Полиной разоткровенничались, и та спросила:
— Он тебе очень нравится?
Раньше бы Дина наверняка её строго пресекла, но теперь поговорить про Эрика стало вдруг в удовольствие. Даже не так — подчас её настолько переполняло, что самой не терпелось излить эмоции, было б только кому.
Так что вопрос Полины пришёлся очень кстати. И в тот вечер она, лёжа в темноте с мечтательной улыбкой, рассказывала про Эрика. И могла бы сколько угодно долго расписывать, какой он замечательный, но подругу интересовала не только его личность.
— А у вас это уже было? — спросила с придыханием Полина, приподнявшись на локте.
— Нет. Так далеко мы ещё не заходили. Я чувствую, что ему хочется, когда мы целуемся, но он не давит на меня. То есть он даже про это не говорит и… останавливает себя, когда… ну, когда…
Дина почувствовала, что краснеет. Хорошо, что в темноте не видно.
— А он хорошо целуется? — продолжала допытываться Полина.
— Спрашиваешь!
Как он целуется, так вообще никто не целуется! У неё даже ноги подкашиваются, а перед глазами всё плывёт. Дина невольно улыбнулась, в груди разлилось тепло. Это Полина ещё не знает, как он…
Тут в темноте раздался короткий всхлип, прервав волнующую мысль.
Всхлип повторился. Дина приподняла голову. По звукам поняла, что плачет Лиза.