Частная жизнь кардинала Ришелье
Шрифт:
– А вот и сокровище розария!
– произнес кардинал, когда они оказались напротив куста.
Зрелище и правда было волшебное. Нежные белые цветы казались светло-голубыми в сумерках, а бутоны напоминали язычки белого пламени.
Недалеко от куста стояла небольшая скамейка. Премьер-министр сразу опустился на нее и с досадой отметил, что вся деревянная конструкция завибрировала под тяжестью его тела. "Очевидно кто-то из животных обитателей сада погрыз ножку" - подумал он.
Герцогиня Лианкур же напротив подошла близко к кусту и присела возле него на корточки.
– А вот мне просто очень интересно, почему
– спросила она у кардинала, обернувшись к нему лицом.
– Наверное, потому, что бутоны плотнее, чем цветы, а может быть еще потому, что бутоны выделяют какие-нибудь флюиды, например, флюид невинности!
– пошутил Ришелье.
– Прекрасное зрелище, но начинают летать ночные бабочки!
– со вздохом поднялась на ноги герцогиня.
– Они вас чем-то смущают?
– удивился кардинал.
– Я их боюсь!
– ответила Ядвига, - они такие неприятные на ощупь! Их прикосновения напоминают мне прикосновения моего первого мужа, князя Потоцкого. У него были всегда влажные руки.
– Интересное у вас, герцогиня сравнение.
– рассмеялся Ришелье.
Почва возле куста было неровная, кочковатая. Поднявшись во весь рост Ядвига балансировала на одной ноге намериваясь опустить вторую на более ровную поверхность. В это время одна из ночных бабочек сделала резкий кульбит и врезалась в лоб нетвердо стоявшей женщины. Ядвига испуганно вскрикнула, поднесла руку ко лбу, отступила на шаг. Это шаг был роковым, так как кочка на которую полячка наступила стремительно ушла у нее из-под ног. Герцогиня взмахнула руками, но не смогла обрести равновесие и стала падать на скамейку. Кардинал быстро оценив положения понял, что скамейка с подгрызенной ножкой не выдержит падения на нее и поспешил встать со скамьи, что ему почти удалось, но в последний момент глубоко врытая ножка скамейки вывернулась и сбила его с ног…
Через секунду он очнулся. Голова его покоилась на растрепанной пепельно-русой косе, а щека соприкасалась с нежной женской щекой…
Спустя два часа после вышеописанных событий из павильона Антуана вышел лохматый лекарь мэтр Шико и направился в сторону небольшой беседки, вытирая при этом лоб платком. Зайдя в беседку он сел на скамью, вздохнул, вдруг увидел кого-то на противоположной стороне от себя вздрогнул и жалобным голосом спросил: "Кто здесь?" На что ему сразу был дан ответ: "Антуан Годе, не бойтесь мэтр Шико, это всего лишь я!"
– О, любезный Антуан!
– горестно вздохнул мэтр Шико, - я сегодня многое пережил, что просто выведен из равновесия.
– Я не меньше.
– ответил шут.
– Я видел, что вы заходили к себе, - отозвавался лекарь.
– Да… А, значит вы были за портьерой!
– Ну, конечно, я же обязан наблюдать за Их Светлостью, а тут он убежал один в сад. Пришлось звать Ла Мота, что бы тот неслышно охранял прогулку Его Высокопреосвященства. Да и самому не отставать. Боже, как мне пришлось спешить!
– Так… - Антуан печально произнес, - Еще и Ла Мот.
– О, нет, Антуан!
– быстро ответил Шико, - Ла Мот остался у розария. Эта тайна четырех, не более.
– Если бы кто сказал мне два часа назад, - Антуан опять горестно вздохнул. Я бы сказал, что это бредни!
– Ну, любезный, это игра судьбы. Я то как раз видел, что герцогиня Лианкур запала в душу нашему покровителю. А тут такое стечение
– Какое падение?
– спросил шут.
– Уж подробности я не видел, но они упали вместе со скамейкой. Отсюда все и началось.
– Упали?
– Антуан пересел на скамью к лекарю.
– И кардинал не пострадал? При его-то хвори!
– Он упал удачно!
– мэтр усмехнулся, - На герцогиню. Так что пострадала она во всех смыслах этого слова. Хотя у меня создается впечатления. Что она тоже не ровно дышала к Их Светлости. Не такой она человек, чтобы просто подчиниться чей либо власти, пусть даже это премьер-министр Франции. Хотя, конечно, испуганна была очень. Да кто тут не испугается… Пришла в сад без приглашения, уронила министра, и, узнала, что он не только политик, но еще и человек и даже мужчина. А вот где были вы, Антуан? Ведь это вы пригласили герцогиню на прогулку.
– Искал Мюзетт! Эта противная мурлыка провалилась в подвал и орала диким криком.
– Антуан нахмурился и потер небольшую шишку на голове.
– Залез я туда, и стукнулся головой о притолку. В глазах искры, я сполз на пол… Очнулся - дверь закрыта… Пришлось кричать. А когда докричался, то сразу побежал в условленное место, хотя не верил, что меня там еще ждут. Потом подумал, а вдруг герцогиня зашла в павильон. Захожу, и…вижу, что полог кровати опущен. Думаю, что же это означает… и специально роняю подсвечник на пол. На шум из-за полога отзывается кардинал: "Это ты, Антуан? Пойди прочь!" Я озираюсь дико… Дикая уж больно ситуация. И вижу приоткрытую дверь гардеробной, а там на полу женские юбки… Ну я и побежал прочь что было сил. Хотя опять таки в этом момент слух играл со мной странные шутки ибо я услышал как за пологом велась беседа о том, что необходимо иметь династическую монархию, ибо тогда можно контролировать слабых монархов и… "Поэтому Ваша страна, Изабель, и лежит в разоре и каждый пытается оторвать от нее лакомый кусочек".
– Да… любопытно, - мэтр Шико посмотрел на окна дворца.
– разве герцогиню зовут Изабель?
– Имя у герцогини Ядвига-Елизавета. По-французски можно Елизавету и в Изабель превратить.
– Я смотрю, что вам герцогиня не безразлична?
– осведомился медик кардинала.
– Да. Я влюблен в нее!
– пылко ответил шут.
– Ох, с огнем играете, сударь! Герцогини для герцогов! Забудьте о ней. И постарайтесь забыть все, что тут случилось. Я вот стоя за портьерой и обливаясь холодным потом думал, что больше вызовет гнев Их Светлости. То, что я знаю о ситуации или то, что я не оказался рядом, когда они упали? Может быть надо было себя показать и все предотвратить? А может я бы и не успел… Еще появился бы при этом поцелуи… И тогда прощай служба… Ох, даже не знаю. Как теперь быть возле Их Светлости.
– Вот и я не знаю, - едва слышно произнес Антуан.
– Вы слышали мэтр, что выходя он пел.
Да, - ответил лекарь.
– И еще он назвал ее "самое прекрасное лекарство" и мне стало страшно уже за нее. Хотя, Бог с ними, герцогинями и прочими… Ну… Прощайте, Антуан, мне надо перед их светлы очи предстать… Ночные процедуры еще никто не отменял!
Герцог Лианкур вошел в комнату для омовения, где принимала ванну его супруга, и застал герцогиню в слезах.