Частный человек. Избранные места из переписки с врагами
Шрифт:
— Лобас — Уровень № 6. Серьёзный. Но выше не лезет.
— Оруэлл — Уровень № 6. Но закрепился слабо; часто сваливался.
— Никитин — Уровень № 5 Попытка перехода на Уровень № 6. Мечта (в 70 лет несбыточная) об Уровнях № 7, 8.
— Еськов — Уровень № 5. Робкий замах на Уровень № 6. Отступил. Возможен повтор попытки, чем и интересен.
— Логинов — Уровень № 5. Неосознанная попытка перейти на Уровень № 6. Человеку стало страшно; он отступил и умер. Жалко.
— Басов — Уровень № 5. И прекрасно себя чувствует, выше не лезет.
— Чувиляев (то бишь я!) — Уровень № 4. Попытка перехода на Уровень № 5. Работа
Для понимания, ещё из известных русских писателей:
— Достоевский — Уровень № 6. Почти удавшаяся попытка перехода на Уровень № 7. Не хватило трех лет. Жаль.
— Набоков — Уровень № 6. Предсказал сексуальную революцию и тоталитаризм. Полез выше, но сорвался.
— Чехов — Уровень № 6. Попытка подняться выше в «Вишневом саде» провалилась.
— Некрасов — Уровень № 6. Выше не лез.
— Булгаков — Уровень № 5. В конце жизни попытался перейти на Уровень № 6 («Мастер и Маргарита»). Помешала болезнь; умер. Жаль.
— Гоголь — Уровень № 5. И очень прочно. Попытка полезть вверх в самом конце жизни. К сожалению, болел и не сдюжил.
— Маяковский — Уровень № 5. Попытка подняться выше окончилась самоубийством.
— Бунин — Уровень № 5. Выше не лез.
— Лермонтов — Уровень № 5. Огромный потенциал для перехода на Уровни № 6, 7. Рано и нелепо погиб.
— Пушкин — Уровень № 4. Почти удавшаяся попытка перехода на Уровень № 5. Потенциал как минимум на Уровни №№ 6, 7. Так же рано и нелепо погиб.
— Лев Толстой — Уровень № 4. На гонорары не жил; сбывшихся предсказаний не сделал. Мешал недостаток образования (выгнан за неуспеваемость из двух ВУЗов, несмотря на огромные связи). Попытка изобразить Уровень № 7 вылилась в фарс с толстовцами и бегством из дому под старость лет.
— Есенин — Уровень № 4. Попытка перехода на Уровень № 5 почти удалась, но поскользнулся на бутылке коньяка.
Надеюсь, что предложенная мной сетка координат вам поможет. Не претендую на истину. Вы можете (и даже должны) иметь свои координаты. Нужно только, чтобы они опирались на объективные показатели. Например, на количество знаков или на вес томов. По весу ПСС (полного собрания сочинений) Лев Толстой — абсолютный лидер; более 2-х пудов! Но даже по этому критерию гнида-Достоевский вторым оказывается.
Замечание. Интересная градация, не правда ли? Какой-то крокодил Чувиляев ставит себя вровень с Львом Толстым и даже — страшно сказать! — чуть ли не с самим Пушкиным! Ай-ай-ай, скромнее надо быть. Не буду! Объективные критерии опираются на реальность, а с ней бороться сложно. Лев Толстой по образованию прапорщик, а значит, не шибко умён. А Пушкина искренне жаль. Он был первым; торил нам всем дорогу, это всегда тяжелей. Потенциал — на Уровне № 6, как минимум. Не повезло. Что до меня, технически я лучше Толстого. Мои заметки, а теперь и книги люди читают запоем, а Толстой — классическое «многа букаф, ниасилил». С точки зрения идей я, разумеется, много хуже Льва Толстого. Не графья мы, чего уж там. Но надо отличать мысль от информированности. Считаю, что Лев Толстой информацией, положенной ему по статусу, распорядился очень плохо. Кроме того, осознаю, что я значительно хуже Пушкина, а тем более Лермонтова. Ведь я старше того и другого, а достиг гораздо меньшего.
Замечание.
Замечание. Я не оригинален: первый Табель о рангах в русской литературе создал ни кто иной, как Антон Павлович Чехов. В шутку. Найдите и почитайте. Меня он ужасает: все предсказания Чехова о чинах современных ему писателей сбылись абсолютно точно. Маг 6-го уровня пошутил. Реализм, однако. Великая русская литература — вещь страшная. У неё очень точные весы; куда там Фемиде.
11. Такова реальность.
ЛЕВ ТОЛСТОЙ КАК ЩИТ ПРОТИВ РУССКОЙ КОНТРРЕВОЛЮЦИИ
Революция — это идея, нашедшая свои штыки.
Наполеон Бонапарт
1. Классики.
Предыдущее письмо вызвало некое неприятие в пункте о Льве Толстом. Содержащиеся в нём нападки на уважаемого классика и сомнение в его умственных способностях для многих стало шоком. Разрушение мифа, особенно усвоенного в детстве — а портреты Льва Толстого в каждой школе висят — всегда очень болезненно. Но не нужно слепо творить из кого-либо, в том числе из классиков литературы, идолов и кумиров. Так что придётся мне отвечать на шок, коли сами напросились на нелицеприятный разговор.
Начинать надо не с Толстого, а с Ленина и его статьи «Лев Толстой как зеркало русской революции»[88]. Считаю эту заметку 1908 года гениальной; лучшим произведением Ленина. Это заочный разговор двух крокодилов у кассы. И Ленин Толстого победил. Нокаутом. Недаром эта статья Ильича раньше в школах изучалась, не знаю, как сейчас. Но правды, как всегда, не говорили. А она в том, что со времён бунта Пугачёва (1773–1775) и до попытки революции в 1905-м в Российской Империи не было массовых волнений. Страна 130 лет жила в условиях социального мира. Были войны; успешные (убийство Государя Императора
Павла I Петровича в 1801-м) и неудачные (восстание декабристов в 1825-м) военные перевороты. Имели место террористические акты революционного подполья, вплоть до покушений на генералов, министров и царей. В том числе убийство Государя Императора Александра II Николаевича (Освободителя) в 1881 году. Было неправомерное и несправедливое отчуждение интеллигенции от власти и, как следствие, неприятие властных действий так называемым «общественным мнением». Всё это, и ещё многое другое — было; но массовых бунтов — не наблюдалось.
Российская Империя была сословной европейской монархией, нуждающейся, видимо, в глубокой постепенной модернизации. Её правительство успешно проводило. Поэтому, несмотря на все «свинцовые мерзости русской жизни», существовавшие порядки почти полтора века в целом устраивали подавляющее большинство населения. Даже пугачёвский бунт шёл не под лозунгом их изменения, а с целью замены наглой узурпаторши, Государыни Императрицы Екатерины II Алексеевны (Великой) на «доброго Петра Фёдоровича», то есть на самозванца Пугачёва.