Частный детектив. Выпуск 5
Шрифт:
Туда же подбежал и влез в машину лысый грязный сукин сын — Билл Бончак. Я выхватил пистолет и стал стрелять ему в спину, пока не кончились патроны.
В машину я точно попал, было видно, как полетели в разные стороны осколки стекла. А в него — неизвестно. Потом машина рванулась вперед, завернула в ближайшую улицу и замерла у обочины. Блондинка прыгнула в нее. С улицы на меня глазела пожилая пара; какой–то мальчишка от изумления открыл рот.
Я сунул кольт в кобуру, повернулся, подошел к Сильвии, поправил юбку, выпрямил
Я оставил ее, выбежал из отеля к своему “кэду” и помчался по Россмору за Бончаком. По дороге я повстречался с санитарной машиной, ехавшей с включенной сиреной.
Я не догнал его. Вообще–то я не ожидал, что мне это удастся, даже если бы я не затратил несколько минут на Сильвию. Бончак очень спешил.
Смеркалось. Я не стал звонить в полицию по поводу Бончака — надо сначала попытаться самому схватить его. Никого другого мне так не хотелось поймать! Несомненно, его послал ко мне Джо Райс.
Когда я немного поостыл, я продумал все с самого начала.
Возможно, Джо Райс не отличался особым умом, но на этот раз ему хватило сообразительности обставить меня. Он послал свою девицу к Бончаку с запиской. Записка была написана на чеке. Мерзавец, написал ее у меня под носом.
Я припомнил также еще одну подробность. Ту вещь, которая вывела его из равновесия и заставила прибегнуть к трюку с запиской.
Это случилось, когда я впервые произнес “Фрэнсис Бойл”.
Вот тогда он выпрямился, написал записку и послал ее к Бончаку с блондинкой. Бончак тут же исчез; до четырех часов успел установить микрофон у меня в квартире и “поселиться” в маленьком отеле поблизости. Ну, а Райс удерживал меня в “Дипломате” интересным разговором.
Возможно, наш снисходительный суд не посчитал бы все это доказательствами, но не я. Нет, ни Райс, ни Бончак не заслуживали снисхождения. Если бы удалось догнать Бончака, я бы убил его, не моргнув глазом. Я мог бы убить и Джо Райса, но его я тоже не нашел. Не нашел и блондинку. Я их искал, можете не сомневаться. Искал повсюду. Спрятались, сволочи.
Шел уже десятый час, когда я остановился перед большим белым домом в Беверли—Хилле. Тут жил мой давнишний друг Стив Феррис, актер, а теперь и режиссер. Ему было за пятьдесят, мы знали друг друга более десяти лет. Я звонил ему днем; у него завалялась пластинка с “Аннабел Ли”, и он предложил мне приехать, пока будет рыться в своем шкафчике для пластинок.
Я без промедления поехал в Беверли—Хилл. Если Билли Бонс посчитал важным украсть пластинку, она приобрела для меня особую важность.
Бончак, разумеется, слышал мой телефонный разговор с Сильвией о пластинке. Но не полез бы ко мне в квартиру по собственной инициативе. Кто–то, скорей всего Джо Райс, приказал.
Я подошел к входной двери и позвонил. Стив сразу же
— Входи, Шелл, — пригласил он.
— Добрый вечер, Стив. Ну как, повезло с пластинкой?
— Пока нет…
Закрыв дверь, он спросил:
— Что за чертовщина происходит? Что это за история с убитой девушкой в твоей квартире?
Я заморгал глазами:
— Где ты об этом услышал?
— Радио. Программа новостей. Вообще я не слышал все сообщение, но успел захватить часть об убитой девушке и твой адрес в “Спартанце”. И…
Он замолчал.
— Заканчивай.
— И что ты бежал с места преступления, так было сказано.
— Я вовсе не сбежал, а бросился вдогонку за негодяем, который ее убил.
— Значит, это действительно случилось?
— Да. Это первое сообщение, видимо не было подробным.
Стив нахмурился.
— Ты выглядишь не в очень красивом свете, Шелл.
Но меня это не слишком беспокоило. Я сказал:
— Я лучше позвоню Сэму, пока они не забросили невод. Вплоть до этого времени я как–то не думал об этой стороне дела. Черт подери, ведь я сам звонил в полицию и вызвал скорую помощь.
Он кивнул, а я продолжал:
— Давай–ка проверим насчет пластинки, о’кей?
— Я сейчас как раз просматриваю. Совершенно точно, что когда–то она у меня была.
Я воспользовался телефоном, дозвонился до отдела убийств, но не до Сэма. Мне сказали, что он чертовски занят. Я не стал допытываться, с кем именно. Себя я тоже не назвал. Положил трубку, решив позвонить через пару минут. И как раз в этот момент, Стив крикнул:
— Эй, вот она.
Я схватил пластинку. Точно такая же? Наклейка “Империал”. “Аннабел Ли”.
— Будь добр, поставь ее, Стив.
Он поставил и тут же сказал:
— В 10 часов последние известия. Возможно, что–то скажут про тебя. Включить?
— Да, конечно. Предупреди, когда начнется. Сначала я хочу прослушать вот это.
Я внимательно прослушал пластинку. Голос Джонни Троя. Последующие диски заметно лучше, профессиональнее. Ясно — Джонни был тогда гораздо моложе, не хватало опыта, электронной лакировки, ловко сглаживающей все шероховатости. Обратная сторона была такой же.
В чем же дело? Мне казалось, что все прояснится, как только я доберусь до пластинки.
Но почему Бончаку понадобилась пластинка Сильвии? Или она в чем–то отличалась от этой? Возможно ему требовалась именно она. Я рассматривал сам диск, когда Стив закричал:
— Начинается передача известий, Шелл.
Я положил на стол пластинку и устроился в кресле около приемника. Сначала шли местные и международные политические новости. Как водится, лягнули Советский Союз. Кто–то должен отправиться в поездку по странам Ближнего Востока, кандидатура еще не определена.
“Хм, — подумал я, — все старье”.