Частный детектив
Шрифт:
– Да, – обернулся он уже на пороге кабинета, пропуская мимо себя в приемную криминалистов и видеомат. – Мистер Гройсс, я все же рекомендовал бы вам сменить систему безопасности на нечто более… человечное, что ли. Что-нибудь на основе новомодных полей – я слышал, такие уже появились. А то вся эта стрельба… Отдает каким-то диким средневековьем. Да и ремонт приходится каждый раз делать.
– Общещаю подумать над этим, инспектор, – заверил его Гройсс, продолжая стоять у стола с заложенными за спину руками.
– Еще раз всего доброго.
Дверь за
Гройсс устало опустился в кресло и помассировал пальцами веки. Глаза слипались, его неудержимо клонило в сон. Просидев пару минут в задумчивости и глядя в одну точку, он вызвал авиетку и покинул кабинет.
– Минута до выхода в нормальное пространство, – предупредила Ева – интеллект-система «Весты». – Поле перехода перевожу в режим мерцания. Отработка мерцания – сорок секунд. Скорость двести семьдесят единиц. Начинаю торможение. Скорость двести пятьдесят… двести двадцать… Горизонтальная коррекция курса – минус полторы сотых. Скорость сто восемьдесят… сто двадцать… Вертикальная коррекция курса – восемь тысячных. Скорость восемьдесят… Снимаю поле перехода.
Корабль слегка качнуло.
Адаптивно-расчетная обзорная картина на экране сменилась живой, той, что «видели» видеокамеры. На бархатисто-черном звездном небе ярко выделялись две крупные горошины – Земля и Луна.
– Отклонение от расчетной точки выхода: горизонтальное – один и три десятых километра; вертикальное – четыре десятых. Время выхода расчетное. Удаление полтора миллиона. Скорость сорок… пятнадцать… пять… Удаление миллион. Скорость один… пять десятых… Торможение отработано. Угловая коррекция по продольной оси минус тридцать два… Удаление шестьсот тысяч. Запрашиваю «Луна-подход».
В правой части экрана снизу вверх побежали строчки диалога борт – диспетчер.
Стенсен быстро пробегал глазами по вновь появляющимся строкам: стандартное приветствие, данные и маршрут корабля, курс, координаты, скорость… Команды диспетчера… Ответ… Вновь команды…
– Удаление двести тысяч, – продолжала монотонно бубнить Ева. – Держу скорость двадцать пять сотых. Вхожу в коридор M27… Коррекция курса… На курсе…
– Ева? – прервал ее доклад Стенсен.
– Да, командир? – около командирского кресла выросла голограмма привлекательной девушки, чем-то похожей на Ирен – Стенсен в свое время несколько часов провел за экраном, моделируя будущий образ БИС своего нового корабля.
– Ева, я же просил называть меня Рудольфом.
– Извините, Рудольф, совсем из головы вылетело, – смешно наморщила носик голограмма.
– Шутку оценил, – хмыкнул Стенсен. – Впервые вижу автомат с чувством юмора.
Голограмма развела руками, мол, так получилось.
– Скажи, Ева, как ты умудряешься с такой точностью выходить в расчетную точку? Я пользуюсь твоими услугами восьмой раз, и ты каждый раз все больше и больше меня удивляешь. Все интеллект-системы, с которыми я имел дело до тебя, мямлили, как пятилетний ребенок и считали нормой выход с отклонением в сотни, а то и тысячи километров.
– Пугающе? Вас это пугает?
– Меня это настораживает, если честно.
– Извините, Рудольф, вынуждена вас прервать. Подход дает указание пропустить два литерных борта. Можем застрять на час, а то и больше.
– Ненавижу литерные! – Стенсен стукнул кулаком по подлокотнику. – Идут с опозданием?
– Вы правы. Но могу предложить вариант без ожидания.
– Слушаю, Ева.
– Взгляните на экран.
На центральной части экрана появилась схема подхода с наложенным на нее трафиком.
– Как вы видите, в третьем, одиннадцатом и тридцатом коридорах есть промежутки длительностью не менее пятнадцати минут. Третий и пятый отпадают – слишком сложный и длительный маневр с многократной сменой орбит. В тридцатый можно вклиниться безо всяких проблем. Маневр займет семь с половиной минут ориентировочно.
– Ориентировочно?
– Вас интересует точное время до секунд?
– Нет. Подход дает разрешение на маневр?
– Запрашиваю… – по экрану вновь поползли строчки. – Разрешение получено при условии входа в коридор не более чем через одиннадцать минут.
– Исполняем.
– Слушаюсь.
В тот же момент Луна поползла по экрану влево и стала поворачиваться. Начался маневр выхода из коридора с переходом на более низкую орбиту.
– Ева, мы с тобой не договорили.
– Я помню, Рудольф. Ничего сверхъестественного, обычные навигационные расчеты.
– Почему же другие БИС не справляются с этими расчетами с такой точностью?
– Они справляются, но объем расчетов, с учетом абсолютно всех факторов и параметров, слишком велик, и стандартные БИС не успевают производить частые микрокоррекции курса, скорости и характеристик поля, гарантирующие высокую точность, ограничиваясь грубыми коррекциями через большие промежутки времени.
– Ты работаешь быстрее?
– Нет, я работаю эффективнее, Рудольф, – улыбнулась Ева.
– Поясни, пожалуйста. Это очень интересно!
– Основываясь на постоянно накапливаемом опыте, при расчетах я сразу отбрасываю факторы, которые в конкретной ситуации не влияют на результат вычислений с требуемой точностью.
– Скажи, а как ты определяешь, какие факторы необходимо учитывать, а какие – нет?
– Представьте, что вы измеряете вес железной балки. Имеет ли для вас значение вес комара, севшего на нее?
– Доступная параллель, – Стенсен смущенно почесал затылок. – Но как лично ты можешь отличить комара от балки?
– Я уже говорила: путем накопления опыта. В конце рейса я провожу повторные расчеты с последовательным исключением факторов с сохранением необходимой точности результата. Таким образом, выявляются факторы, не влияющие на допустимую точность результата, а также фиксируется общая ситуация, когда эти факторы не оказывают существенного влияния на результат.
– То есть, насколько я тебя понял, одни и те же факторы в одних случаях ты учитываешь в расчетах, а в других – нет?