Частный дознаватель
Шрифт:
— Значит, девушка-прислуга, обладающая важными сведениями?.. Занятно. — убийца задумчиво потёр подбородок. — Как думаешь, Адель сбежала из-под венца или её всё же украли?
— Исходя из моих сведений, склоняюсь ко второму. Большего сказать не могу.
— Ах, ваша знаменитая детективная учтивость. — протянул скептик. — Храните секреты клиенты пуще ока, пока вам не предложат золотой?
— Хочешь дать мне денег?
— Боже упаси. Такая трата средств равносильна походу в ресторан с дамой, которая не отвечает моим скромным мужским вкусам.
— Поясни.
—
Я понятливо закивал. Мне нравился меркантильный подход эльфа к делу. Возможно, из-за того, что буквально вчера меня отшила и затем убила одна премилая проститутка.
— Что же ты резко умолк? Не согласен?
— Нет, нет. Просто когда нечего добавить, лучше промолчать, а не повторять ту же мысль другими словами. Знаешь, будет довольно нелепо, если я просто скажу: «да, я тоже люблю сравнивать свои расходы с затраченным на них временем. Я зарабатываю монетку в час, а потом трачу её на чашку кофе: получается, это чашка кофе стоит час моего времени», ведь ты сказал ровным счётом то же самое…
— Ни хрена не то же. Да и сейчас ты высказался на целых две кружки кофе. Спрашивается, и зачем титьки мял?
— Не знаю…
— А я скажу, почему ты их мял: это всё от того, что у тебя была похожая история. Такая, как я описал… К слову, у меня дар к предвидению. Мне бабушка говорила.
— Тыкни в мужчину пальцем, и я скажу, что его когда-то бросила женщина, об отношениях с которой он позже пожалел. И не надо быть провидцем, чтобы это разузнать.
— Не скажи. Вот спроси меня, была ли у меня дама, на которую я безосновательно потратил много энергетического ресурса, а потом получил шиш и разочаровался в собственной глупости?
— Не буду я тебя о таком спрашивать.
— Ну спроси!
— Нет.
— Что, жалко?
— Нет, просто не хочется. Когда человек хочет, чтобы ему задали вопрос, он уже знает ответ. Такие вопросы задавать не интересно.
— Хорошо, я дам тебе серебрушку.
— Твою мать! — я резко остановился напротив адресной таблички с номером 36. — Из-за тебя я прошёл полквартала!
Надувшись, как ядовитая жаба, я развернулся и побрёл обратно. Любитель экспромта потопал за мной.
— Две серебрушки.
— Ох… Ладно, валяй. Была ли у тебя женщина, на которую ты потратил много времени, но которую не любил?
— Да, была.
— Чего?
Остроухий не терял серьёзности и продолжал ровно шагать по дороге. Лишь шевеление ушей выдавало его с головой.
— Знаешь, когда хочется подтвердить свою компетенцию, то обычно не соглашаешься с оппонентом.
— Главное в споре — сделать неожиданное заявление. Это такой своеобразный перформанс в диалоге.
«Убийца с неизвестным образованием учит меня жизни и сотворению перформансов. До чего я дожил?»
Мы завернули к дому с 14 номером. Мне не нравилось, что цветы вокруг него совсем недавно увяли, но я не придал
Как только мы ступили на порог, в окне мелькнула любопытная тень.
«Больше, чем кошка. В доме точно кто-то есть»
Я постучался. Дверь была тоненькой, явно не отвечающей базовым требованиям безопасности. После моего удара она отошла сама по себе, и весь её жалкий вид говорил о том, что дверь очень боится повторного стука.
Мы с эльфом переглянулись и без слов договорились разделиться и осмотреть дом. Я так и не понял, как убийца добавился в мою компанию уже после того, как, в общем-то, исполнил свой «телохранительский» долг, но был, в общем-то, не против его присутствия. Помощь бы мне не помешала.
Домик был небольшим — в два этажа, на первом из которых уместилась лишь пара среднего размера комнат. В той, куда направился я, находились камин и пара кресел, а также сильно просевший от старости диван…
Тёмно-зелёная штора внезапно раскрылась, и из неё выпал человек бездомного вида. Он бросился на меня, желая снести всем своим малым весом, и почти исполнил желаемое: я врезался в косяк двухстворчатых гостиных дверей и вылетел в коридор. Но уже там нищего постигла неудача: при попытке перепрыгнуть моё развалившееся тело, он споткнулся и кубарем покатился на улицу. Если это и отвечало его требованиям, то лишь отчасти.
Я встал, посетовал на отбитую спину и вышел за бездомным. Хватило пары оплеух, чтобы гад перестал брыкаться и смирился с участью временно заключённого.
Когда я вернулся в дом с моей юродивой добычей, эльф захохотал.
— Знаешь, я видел на кухне дивный сервиз и незаконченное панно. Думаешь, это его?
Я опустил взгляд на нищего. Он, в свою очередь, стыдливо опустил голову. Такое поведение не раскрывало в нём любителя фарфора и вышивания.
Усадив непонятного субъекта за кухонный стол, я стал задавать классические вопросы к незнакомцам.
— Как твоё имя?
Ответа не последовало. Эльф забрал у меня свой же стилет и, достав его из ножен, пригласительно им махнул. Бездомный сглотнул слюну и тихо молвил:
— Густав. Моё имя — Густав.
— Что ж, Густав, — воодушевлённо сказал я, обрадовавшись хорошему началу. — Ты знаешь, чей этот дом?
— Мой. — вполне уверенно заявил нищий, впрочем, всё же немного просев в плечах при виде оскалившегося эльфа.
— Но, дорогой Густав, этот дом не может быть твоим: здесь проживает Беатрис. Ты её знаешь?
Бродяжка отрицательно закивал. Неуверенно. Это его и погубило.
— Густав, если все люди на земле будут врать, то правда навсегда потеряется в череде лжи. Давай начнём говорить правду первыми и подадим остальным пример. Смотри: я детектив, а мой друг — убийца. А кто ты?
— Густав. — неловко ответил бездомный и сам усомнился в правильности такого ответа.
— Помимо того, что ты Густав, у тебя ещё есть какие-нибудь факты о своей жизни? Например, ты — любитель развешивать на кухне портреты молодых рыжих женщин в одежде прислуги де Вилларе. Я правильно полагаю?