Часы без циферблата, или Полный ЭНЦЕФАРЕКТ
Шрифт:
Первый год всё спокойно, и письма до Олега регулярно доходили – тайком уткнётся в листок клетчатый, и улыбки скрыть не может. Он её невестой считал и карточку всем сослуживцам показывал. Те за спиной переглядывались, перемигивались. Будет такая красотка столько ждать! Держи карман шире! Многие вообще предполагали, что всё выдумал он про Юлю свою, раскрасавицу, а что письма получает, так мало ли какая пишет.
На второй год письма всё реже и реже приходить стали. Один шутканул неудачно и прилично схлопотал. Ничего Олегу за это не было – вошли в положение, любой не выдержит! До того исстрадался, что другу написал, чтобы за Юлькой понаблюдал и, если что, так и накостылял тому, кто рядом
Юля в Торговом институте друзьями новыми обзавелась, ребята целеустремлённые, не то что Олег непутёвый. Не узнать Юльку, словно и не было ничего серьёзного между ними, а ведь в письмах в любви клялась. Трудно поначалу было – и не бросала, и с ним до конца не была. Спать спала, а как что другое – вечно времени нет. Один раз полночи у парадной пас, на такси подкатила подвыпившая, явно не одна гуляла, и истерику закатила, что ведёт он себя как лох последний и надоело ей подстраиваться, не нравится – убирайся. Такой грубой её никогда не видел, дар речи потерял. Потом, через несколько дней, сама пришла, как ни в чём не бывало, и в койку, а уж там он весь в её власти.
Устроился водителем на грузовые перевозки, не зря в армии корочки получил. Иногда и левые поездки случались, деньги были, спокойно мог Юльку и в ресторан хороший сводить, и духи французские у спекулянтов купить. Пахал всю неделю, а по выходным отсыпался – не отодрать голову от подушки – и всё обещал, что это лишь временно.
Может, и его какая вина, но в один день всё изменилось, когда не нашла ничего лучше, как кинуть Олегу письмо в почтовый ящик. Письмо сухое и жестокое, что слишком они разные, была любовь да сплыла, и выходит она замуж за достойного парня, так как считает, что ничего путного у них не получится.
Неделю обрывал телефон, караулил у подъезда, убеждал, клянчил, унижался. Юля как чужая, не идёт ни на какие уговоры. Первое время чуть с ума не сошёл, на работу с трудом выходил, срывался на всех и плакал, плакал, как и не мужик вовсе, а самый последний слюнтяй.
Потом они лет пять не виделись. Куда Юля переехала, он толком не знал, поговаривали, в Москву, и вовсе не замуж. У её родичей не спросишь, не скажут, всегда против него были – недостоин их дочери. Каким-то чудом в «Совтрансавто» попал, это и спасло от полной депрессии и нежелания жить. Целых три месяца проверяли – не брали таких, слишком опыта мало, так получилось, что старый приятель отца помог, замолвил словечко.
Работа отличная, за рубеж мотается на новенькой грузовой Volvo, совсем другие деньги! Ещё и бывалые водилы подучили, как подзаработать, что туда везти, а что обратно. С женщинами было всё просто: познакомился, переспал и – до свидания. Нравился он бабам, и молоденьким, и постарше. Парень видный, только больше не верил ни одной и Юльку забыть не мог – как заговорённый, душа разрывалась, всё простил бы.
Она заявилась неожиданно, сказала только, что вернулась к родителям. Олег и не расспрашивал особо, одурел от радости, все обиды позабыл, и всё понеслось по-старому. Юля часто ночевать у Олега оставалась, отчего и с матерью у него постоянно разногласия случались – то-то она не видела, что с ним творилось, когда бросили его ради какого-то московского прохвоста. Сестра старшая так вообще разговаривать с Юлей отказалась, чуть брата не лишилась. А Олег всё так же любил до трясучки, баловал, подарки привозил, хотел, чтобы самая красивая была. Предложение сделал – родители Юли уже и не против: так и одной остаться можно. Свадьбу красивую сыграли, в ресторане «Невский», в Белом зале. Все расходы на себя отец Юлькин взял – как подарок молодым.
Олег глаз оторвать не может от жены своей – как
Юля в Гостином дворе товароведом устроилась и работала, пока не забеременела. Это было самое счастливое время в его жизни, особенно когда Матвей появился. Квартиру кооперативную купили на Комендантском, взносы платили, и отец Юли денег в долг подкинул.
Только сильно тосковал он по дому своему, и мысли одни – о жене и сыне, когда по чужим дорогам колесил, за тысячи километров от Ленинграда. Много раз подумывал бросить такую работу-разлучницу. Юля отговаривала, убеждала, что привыкли они на широкую ногу жить; ничего страшного, ненадолго уезжает, и отпуск в конце концов есть, не то что мать её, капитанская жена, по восемь месяцев отца ждёт.
Давно забыл, как ревновал Юлю к каждому столбу, только вдруг последнее время как не позвонит из рейса – нет дома, вечно мать её с Матвеем возится. Юля обижалась, оправдывалась, что с подружками в кино ходила или в кафе засиделись. Неспокойно у Олега на душе, как червь завёлся. Вроде всё так, да не так, и в близости другая, а что в ней изменилось – не объяснить словами. И принял он непростое решение – заканчивать с постоянными отъездами и другое место искать. Все против были. Как можно с такой работы уходить?! Когда Юле сказал, что заявление об уходе написал, та даже слушать не захотела, слёзы из глаз ручьём:
– Что ты такое говоришь?! И куда ты, интересно, пойдёшь? У тебя и образования никакого нет!
– В такси устроюсь! Сын без меня растёт, тебя почти не вижу! Надоело! Хочу рядом быть!
Юля не находила места, не знала, как на мужа повлиять, всё перепробовала.
– Увольняюсь, и точка! Машина есть, кооператив выплатим потихоньку. Что ещё для счастья надо?
Как сказал, так и сделал, и под удивлённые взгляды сослуживцев ушёл с лёгкой душой из «Совтрансавто» и пересел на видавшую виды «Волгу» из таксомоторного парка. Работа непростая, и разные козлы попадались – сложно было себя сдерживать и в морду не дать. А дома ещё и Юлька вечно недовольная! Олег старался как мог и без цветов домой не приходил. Если в ночь и под утро заваливался, самое главное – Юленьку с Матвейкой не потревожить. Любил подолгу стоять и её, красивую, разглядывать, а потом шёл и укладывался на крошечный диванчик на кухне, куда и ноги-то не умещались.
Пахал Олег самоотверженно, но денег вечно не хватало, всё время дыры залатывать приходилось. Юля на работу вышла, полегче стало. Бабушки с внуком сидели, сменяли друг друга. Решили, пора в сад отдавать, избаловали сына вконец. Дома в одной комнате тесно становилось от несогласия и растущего непонимания. Он-то всем доволен, а жену вдруг всё не устраивать стало, придирается по любому поводу и домой поздно возвращается, всегда отговорки, только глаза закатывает. Он не понимал её, но ничьей вины в таком положении вещей не видел, просто любят они друг друга по-разному. «Ведь любит, точно любит!» – вбивал себе в голову Олег.
Всё друг о друге знают, и она к нему всегда возвращалась, значит, есть что-то настоящее между ними. А что другая – всегда знал, не секрет какой открылся. Нет жизни без её красоты, никогда ни с кем сравнивать не пытался, все, как мыльные пузыри, лопались, не оставляя в памяти даже ничтожный кусочек воспоминаний.
Ему ничего не надо, работа – дом, даже друзья разбежались, на него больше не рассчитывали. У Юльки всегда подружки на первом месте. Сколько раз выговаривал, чтобы не дымили на кухне, ничем запах табака не вытравить! Почему ей интересно со своим бабьём птичьи разговоры вести, а с ним нет, вечно не то говорит, ничего не соображает, не догоняет.