"Чатос" идут в атаку
Шрифт:
Сбежался весь рыбацкий поселок. Югослава привели к дом алькальда. Напоили крепким кофе, растерли спиртом. Но во всем поселке для гостя не нашлось обуви и одежды подходящих размеров.
— Извините, мы не рассчитывали на ваше появление, — с присущим испанцам юмором сказал полуголому Добре алькальд. — Можно узнать, где рождаются такие богатыри?
— Югославия! — догадался Петрович, о чем его спрашивают.
Рыбаки подарили Добре пестрое шерстяное одеяло, завернувшись в которое он и предстал перед командиром отряда «милисианос» города Альмерия, куда югослава
Его единственными документами были матросский билет и фотография жены и дочери, завернутые в клеенку, но все же пострадавшие от морской воды.
— Хочу воевать с фашистами! — коротко сказал Добре.
Появление Петровича вызвало у испанцев восторженное удивление. В течение нескольких часов по приказу командира отряда ему сшили брюки и куртку, из толстого брезента смастерили какое-то подобие сандалий.
— Доедешь до Альбасете, там тебя приоденут, — на прощание сказал командир «милисианос».
В Альбасете, небольшом городке провинции Мурсия, был центр формирования интернациональных бригад. Добре зачислили в батальон имени Эдгара Андре, куда входили немцы, австрийцы, югославы, болгары, чехи и добровольцы из Скандинавских стран.
Испанские интенданты на чем свет стоит проклинали рост, непомерную ширину плеч и огромный размер обуви югослава. Наконец в старых королевских складах под Мадридом раздобыли для него одежду и обувь.
— Единственные экземпляры во всей Испании, — торжественно заявил Петровичу интендант, раскладывая на нарах обмундирование.
Восьмого ноября 1936 года 11-я интернациональная бригада под ликующие возгласы мадридцев чеканным шагом прошла по улицам столицы Испании. На правом фланге первой роты батальона имени Эдгара Андре шел огромный доброволец, на плече которого сидел улыбающийся мадридский мальчишка.
Бригада с ходу атаковала прорвавшихся к западной окраине города фашистов, преградила путь противнику в Университетский городок и вынудила его отойти на западный берег реки Мансанарес.
Немало друзей потерял Добре Петрович в боях за Мадрид. Не миновала пуля и его В одной из контратак в югослава из пистолета в упор выстрелил фашистский офицер. Тяжело раненный Добре успел штыком перебросить через себя врага. Ранение оказалось серьезным, пуля прошла рядом с сердцем. Но могучее здоровье югослава помогло победить смерть. Через три месяца Добре выписали из госпиталя, запретив участвовать в боях, но он настоял на своем и вернулся в бригаду.
От добровольцев-югославов Добре узнал, что его жену арестовала королевская полиция. «Напиши мужу, чтобы бросил воевать на стороне красных и вернулся на родину, тогда отпустим», — говорили ей. Но женщинакатегорически отказалась выполнить это требование. Вместе с ней в тюрьме находилась и их дочь…
Настал день первого вылета югослава.
Петрович получил новый, сделанный на авиационном заводе в Реусе «чато». Машину обслуживал Хозе, механик Якушина, находившегося в госпитале.
— Как же он в кабине уместится? — шепотом спросил Хозе Степанова.
Евгений пожал плечами.
Петрович
— А как ты в авиашколе летал?
— Там такая же история была, — махнул рукой Петрович. — Мне разрешали без парашюта летать — все равно на всех их не хватало.
— На боевой машине и без парашюта? — возмутился Степанов.
— Не отказываться же мне от полетов из-за такого пустяка?
В разговор вмешался Серов:
— Знаете, нечто подобное было и со мной. Но укладчики поколдовали над подвесной системой, что-то пришили и подогнали по мне лямки.
Целый час Энрике и Хозе возились с парашютом. Наконец они с трудом застегнули на югославе карабины подвесной системы. Стянутый лямками, улыбающийся Петрович кое-как втиснулся в кабину.
Первым в воздух ушел Семен Евтихов: ему была поставлена задача прикрыть Петровича. Серов и Степанов направились к центру летного поля, чтобы понаблюдать за успехами нового летчика.
Не успел механик вытащить из-под колес самолета Петровича тормозные колодки, как «чато» сорвался с места и, задрав хвост «трубой», понесся по полосе. Едва истребитель оторвался от земли, Петрович лихо рванул его вверх.
Нахмурившись, Серов смотрел вслед удалявшемуся от аэродрома самолету.
— Взлетел? — не то с недоверием, не то с удивлением произнес он.
— Как видишь, — откликнулся Евгений, приходя в себя.
Тем временем, сделав круг, «чато» зашел на посадку. Выровнявшись высоко над посадочной полосой, истребитель стукнулся колесами о землю и дал «козла». Но летчик, увеличив обороты мотора, все-таки как-то «притер» машину на три точки. Развернув самолет, он порулил к центру летного поля. Серов нетерпеливо махнул рукой: «Быстрее». Петрович понял этот жест по-своему. Развернув истребитель против ветра, он опять пошел на взлет.
Набрав высоту, «чато» начал выделывать в воздухе такие коленца, что повидавший много за свою летную жизнь Серов только диву давался.
— Меня в свое время за подобные штучки знаешь как прорабатывали? — неожиданно признался он Степанову. — И кто бы мог подумать: ведь на земле Добре тихоня, ну прямо ангел…
Не подозревая, какое впечатление он произвел своим полетом, Петрович после посадки, довольно улыбаясь, подошел к Серову:
— Командир, это не самолет, а золото. Готов на нем хоть завтра в бой!
— Сначала научись дисциплине и правилам полетов, а потом о бое будем речь вести.
Югослав растерялся:
— Но мне хотелось показать вам, на что я способен. По окончании летной школы мой инструктор-испанец так и сказал: «Смотри, камарада, Родриго Матеу нужно показать товар лицом». Мне очень жаль, что вы недовольны.
Тронутый его искренним огорчением, Серов смягчился. Он сам был лихим пилотом. В душе сочувствовал югославу и Степанов.
— Все-таки, друг, придется еще подучиться. И дай при всех слово, что выбросишь из головы весь этот цирк!