Чайка
Шрифт:
Но, как ни тайно все это происходило, имя Вильяма Чэттертона, сына Кэрвуда Чэттертона, было слишком известно, чтобы его брак мог остаться незамеченным. И утренние газеты оповестили свет, что Билли Чэттертон из Сан-Матео обвенчался с мисс Марией-Жуанитой Эспиноза, к полнейшему изумлению ничего не знавших о его планах родителей и друзей, и что новобрачные проводят медовый месяц в южной части штата.
ГЛАВА XIX
День ее свадьбы прошел для Жуаниты, как странный, смутный
В магазине все было, как каждое утро. Негры выметали кучи мусора, вытирали прилавки. Пришедшие первыми служащие, зевая и кашляя от пыли, снимали белые кисейные накидки с товаров.
Ей передали распоряжение зайти в кабинет к мистеру Блэдду. Он иногда вызывал к себе служащих, если желал что-нибудь изменить в отделении. Жуаниту он еще недавно вызвал дважды, и в один из этих приходов очень удивил ее, показав зачем-то портрет жены и распространившись насчет своей верности ей. В заключение же объявил, что миссис Блэдд любит, когда он приводит к ним иной раз обедать кого-нибудь из девушек магазина.
– Я позволю себе заметить, – прибавил мистер Блэдд со значительным взглядом, – что со мной девушке будет не хуже, чем с любым другим.
Жуанита слушала с почтением, смотря на него несколько удивленно. О чем он толковал?
– Если девушка, – продолжал мистер Блэдд, – приходит ко мне и говорит что-нибудь в этом роде: «Рупер, мне осточертели обеды за тридцать центов, хотелось бы, чтобы кто-нибудь угостил когда-нибудь как следует!» – то эта девушка не прогадает, попадет на настоящего человека!
– Благодарю вас. Это все? – спросила Жуанита. И, возвращаясь в магазин, удивлялась про себя, как это человек посылает за занятой работой служащей, чтобы делать такие нелепые и непонятные заявления.
Во второй раз вышло иначе. Было уже почти темно, некоторые из девушек ушли, когда мистер Блэдд послал за Жуанитой. Попросил ее присесть и с улыбочкой, смутно беспокоившей девушку, уверил ее, что им некуда спешить.
Что она собирается делать сегодня вечером? Его жена – у своей матери в Главердэйле (она очень привязана к матери). Он планирует сегодня хороший обед, а затем театр. Что мисс Эспиноза думает на этот счет?
Жуанита вдруг с отвращением поняла, чего добивается этот жирный, лоснящийся маленький человек. Кровь бросилась ей в лицо, и, когда он сделал попытку преградить ей дорогу к двери и схватил за руку, она заговорила так громко и испуганно, что вошел мистер Бэллоу. Мистер Бэллоу обычно в этот час уже отсутствовал: ему было шестьдесят лет, и он был слабого здоровья, поэтому уходил рано. Но, по счастливой случайности, он в тот день оказался в соседней комнате.
Как только он вошел, Жуанита улизнула. И не видела больше мистера
Даже и сейчас он желал узнать ее адрес на случай, если что-либо изменится. Но она не сказала.
Собрав все свое мужество, она вернулась к рядам расчесок, гармоник, зеленых и красных бус, а в одиннадцать часов получила расчет и оставила «Мэйфер» навсегда.
Было как-то непривычно оказаться праздной на улице в такой час. Стояло весеннее теплое утро. Вымытые тротуары на теневой стороне еще не обсохли и блестели; улицы, кишевшие людьми в восемь часов, когда она шла на работу, теперь казались пустыми, пока она не дошла до верхней части города. В половине первого, в перерыв, она должна была завтракать с Билли.
Сотрудницы говорили ей о двух местах, но оба уже оказались заняты. Когда служишь, мир полон вакантных мест, прекрасных возможностей, а стоит тебе оказаться без работы, и все оказывается занято, все двери закрыты.
Она встретила Билли, как обычно. Они успели справиться с цыплятами, когда она сообщила ему эту новость. Билли сразу начал горячиться, как она и боялась. Черт бы побрал этот старый сарай на Маркет-стрит! Жуанита поспешила его уверить, что она ничуть не огорчена и легко найдет другую, лучшую работу.
Как-то неожиданно возник вопрос о свадьбе. Она не помнила потом, как начался этот разговор. Билли, наклонясь через стол, говорил убедительно, но тихо; Жуанита, не поднимая глаз, едва отвечала.
– Теперь или никогда! – говорила она себе в смятении.
– Но почему же нет? Почему?
Пускай она сейчас поедет домой и скажет в пансионе, что уезжает. Он на минуту заедет в контору, и они встретятся в Городском Управлении.
Она взбежала торопливо по смрадной лестнице.
– Кто это? – спросил усталый и добрый голос хозяйки.
– Это я, мадемуазель! Жуанита!
– О дорогая, в такой час!
Жуанита вошла в кухню. Обе мисс Дюваль разворачивали мокрые, шелковистые листья капусты. В кухне остро пахло луком, вареным мясом и жирной мыльной водой, в которой мыли посуду.
Жуанита объявила, что она уезжает на несколько дней и обязательно напишет им. Француженка, проницательно взглянув на нее, спросила, обдумала ли она хорошо то, что делает.
Жуанита поцеловала ее.
– Я выхожу замуж, – шепнула она ей на ухо.
Произнесенное шепотом сообщение для нее самой прозвучало чем-то потрясающим. Все предстоящее сегодня просто пугало ее. Потом промелькнул, как сон, Сити-Холл, где регистрировали их брак, чистенькая гостиная пастора с искусственной пальмой, церемония венчания, во время которого Жуанита, ничего не сознавая, только твердила про себя: «О, Боже, помоги мне быть хорошей, помоги мне быть хорошей!» и, наконец, они снова в автомобиле.
Билли, трепеща от восторга и гордости, поцеловал ее, шепнул что-то, чего она не расслышала. Она машинально улыбнулась ему.