Чебдар, Летопись одного турпохода

Скворцов Борис

– Ну, рассказывай, -- потребовал Филиппов, когда Андрюшка отдышался и напился смородинового отвара, - что там впереди?

– Там через несколько километров прижим здоровенный, как гора. Я полез наверх, потом еле-еле спустился обратно.

– А парней видел?

– Да. Они там расстелили полиэтилен в расщелине и укладывались на ночевку.

– Так. Ясно. А ты зачем пошел?

– Я думал, жилье близко. Побежал за помощью.

На этом разговор закончился. Мы разошлись по палаткам.

Но один из нас остался лежать на свежем воздухе. Непогода, дождь,

ветер ему были нипочем. Он был мертв.

Утром светит солнце, но рваные тучи тревожно бороздят небо.

– - Все здесь?
– - спрашивает Филиппов, когда "чай" уже готов, а крапива доваривается во втором котелке, -- Тогда слушайте. И ты тоже слушай!
– повторяет он кому-то.

– - Ну, в принципе, мы попали в аварийную ситуацию. Трое может быть уже дошли, а может, нет. Никто не знает. Они пошли сообщать спасателям... Нам нужно находится здесь. Всем вместе. Еще неизвестно, Чебдар это... или что-то другое, но места, сами видите здесь какие. Поэтому -- никуда не расходиться! В тайге точно никого не найдут, а здесь нас, может быть, найдут, -подчеркивает Филиппов, делая упор на словах "может быть".

– - А сейчас будем рубить лапник... побольше, чтобы в случае вертолета надымить посильнее. Девушки пусть идут искать ревень, или, что еще там попадется, - заканчивает руководитель.

Вскоре нам пришлось попрятаться в палатки. Тучи заволокли все небо, и на землю обрушился сильнейший ливень, который стих только к вечеру.

Затем упал густой туман. Такой плотный, что наша маленькая терраска казалось плавающей в воздухе. Ясно, что спасательский вертолет в такую погоду не взлетит. К тому же мы сидели в стороне от маршрута.

Только поздно вечером дождь прекратился полностью, но небо оставалось затянутым тучами. Сыро и холодно.

Ночью я проснулся от мрачной симфонии завывающего ветра и стонущих деревьев. В зловещем грохоте реки угадывалось какое-то гоготанье и улюлюканье.

"В шуме горной реки ночью можно услышать все, что хочешь, стоит только прислушаться!" -- вспомнил я чьи-то слова, но уснул не сразу...

Разгулявшаяся стихия ликовала, празднуя победу над человеком.

Следующий день сначала был пасмурным. Дождь будто на взводе: вот-вот пойдет. Суп из крапивы невкусный, как и чай из смородинового листа без сахара. С трудом заставляю себя хлебать это "блюдо", только Лена мужественно съедает полную миску.

Заморосило. Расползаемся по палаткам. Подхожу к мертвому Андрею Изотову. Это был третий наш совместный поход. Андрей учил меня играть на гитаре. Жили в одной общаге.

Окрыленный результатом своей разведки, Андрей быстро шел первым, казалось, по безопасному пути. Внезапно поскользнувшись, он, чтобы не упасть в промежуток между мокрых гигантских камней, схватился за попавшую под руки плоскую глыбу. Глыба вмиг сползла, подмяв Андрея под себя, и они вместе очутились на дне тесной наклонной ямы. Камень -- сверху, человек -- снизу.

– - Уберите его! Уберите его! ...Все, мужики...

Вопреки очевидному факту не могу поверить, что передо мной труп товарища. Удивляюсь сам себе...

А в палатке царит оживление. Кто-то

взял в поход книжку -- современную иностранную фантастику о будущем нашей планеты, о войне миров. Мне же кажется, что эта книга пессимистична и внушает какое-то вечное несчастье.

Чтение немного развлекает всех, слушаем даже как-то жадно. Леша и Света спят по разные сторонам палатки.

– - А может кто-нибудь еще расскажет?
– - спрашивает Вера. Я вспоминаю детектив Льва Шейнина "Последняя ночь", затем приключения Робинзона Крузо...

Потом кто-то обращается к Филиппову:

– - Вас теперь судить, наверно, будут?

– - Будут, -- уверенно отвечает тот, -- но должны оправдать, ведь я его непосредственно туда не посылал.

Наговорившись, стали заниматься каждый своим делом. Взяв у Жутяйкина ремнабор, я начал из двух сломанных гитар и некоторых частей третей гитары собирать одну. Увлекся. Стало что-то получаться. Наконец поставив гриф, решил вылезти из палатки.

Посмотрел на небо, тучи вроде бы начали расходиться. Снова взялся за гитару. Время тянулось медленно. Вскоре пошел дождь.

Ночью вновь разыгралась непогода. А мне представилась такая картина. Каменная ловушка находится в исходном состоянии. Ждет следующую жертву...

С утра идет унылый дождь. Когда он временно прекращается, вылезаем из палаток. Лениво двигаясь, мы смотрим на реку, на небо, на хмурое ущелье.

Вдруг кто-то дико заорал:

– - Вертолет!!!

Все замерли и стали прислушиваться, глядя в небо. Нет никакого вертолета. Это, наверно, так шумит река.

Где сейчас Дерябин, Мельников и Ульянов? Последним, кто их видел, был Андрей Ефименко, когда они, по его словам, устраивались в скальной расщелине на ночевку три с лишним дня назад. Ни слуху, ни духу.

– - Интересно, где это сейчас мужики?
– - подхватывая мою мысль, говорит Жутяйкин.

– - А вдруг их уже нет в живых?
– - неожиданно предполагает Вера.

– - Ну, почему обязательно так?!
– - раздраженно отвечает Михалыч, -Идут, наверно...

– - А если кто-нибудь из них ногу сломал, и они встали?

Филиппов на мгновение задумывается и серчает:

– Что такое?! Где мужики, мы не знаем, и нечего гадать на кофейной гуще! Нам нужно двигаться, работать нужно! Почему нет дров у костра? Почему не идете за саранкой? Я что, нянька у вас что ли?!

Из палатки выглянул Аляев и тут же снова исчез. В руках он держал блокнотик и карандаш.

Михалыч еще немного поругался, а тем временем Ефименко, Коботов и я пошли искать съедобные корешки. Довольно быстро мы нашли несколько больших сочных саранок и заметно повеселели.

– Ну, что, Боря, прибавилось у тебя сил?
– - спрашивает Ардальоныч.

– Ага!
– - отвечаю я и вижу, как округляются глаза у Андрюшки.

Не сводя зачарованных глаз с вороны, сидевшей на дереве ниже нас по склону, он нащупал камешек и, швырнув его в птицу, присел. Ворона находилась близко, но камень, пролетев сантиметрах в десяти от нее, лишь вспугнул пернатую особу, которая улетела, не доставшись нам на жарке. Вот досада!