Чебдар, Летопись одного турпохода
Шрифт:
Вернувшись к палаткам, мы узнаем, что Филиппов, Жутяйкин и Новиков, прихватив топор и собрав вкладыши из спальников, поскреблись наверх, чтобы расчистить площадку для вертолета и растянуть на ней знак бедствия. Если нас будут искать, то наверняка с вертолета этот белый крест заметят.
– - Зайди на минуточку, -- слышу я из палатки голос Верки и залезаю к ней.
– - Слушай, ты веришь, что нас найдут?
– - мгновенно смущает меня Вера вопросом.
– - Конечно, найдут!
– - невольно
Я не кривил душой, когда выразил уверенность в нашем спасении, ведь мы сидели где-то не слишком далеко от нитки заявленного маршрута. Отчетливо представляю, как спасатели, пролетев над всем маршрутом и не найдя группу, будут делать радиальные вылеты и, в конце концов, на нас наткнутся.
Уже темнело, когда тройка вернулась. Ребята принесли несколько крупных луковиц саранки и целую кучу ревеня. Михалыч о чем-то тихо разговаривал с Кадетом и Жутяйкиным. В голове у меня промелькнула какая-то смутная мысль... и снова исчезла. Засыпал тревожно, думая о судьбе тройки наших товарищей, ушедшей вниз по ущелью. Узнают ли они когда-нибудь, что Андрея Изотова нет в живых?
Проснувшись, я ощутил оживление около палаток. Выполз. Жутяйкин, Аляев и Новиков стояли с рюкзаками полностью одетые, готовые к выходу. Руководитель давал им последние инструкции.
– Михалыч, разрешите мне пойти вместе с ними, -- дернулся было я, вспомнив вчерашние мысли.
– Вы что!
– - разозлился Филиппов, -- все уйдете, а кто останется?
– Хорошо, хорошо, остаюсь, никуда не иду, -- поспешил я напопятную.
Мы попрощались, и кто-то спросил:
– - А где Шуркевич?
Оказалось, что Леша не вылез из палатки.
– - Суперсачок! Дрыхнет!
– - неожиданно отреагировал Жутяйкин, причем с такой злобой, что я удивился. Ну, уснул человек, надо -- так разбуди, чего злиться...
Не ясна была судьба ушедшей низом ущелья первой тройки ребят, и руководитель отправил вторую. Парни карабкались наверх -- вчерашняя разведка показала, что там особых препятствий для продвижения вроде бы пока не предвиделось.
– - Ну, вот что!
– - вдруг предлагает Филиппов, -- Давайте-ка, согреем воды и вымоемся.
Ничего не хочется делать, но обязательно надо двигаться. Беру топор и начинаю рубить еловый ствол. Рублю долго, ствол у елки тонкий, но сил не хватает.
– - Давай я...
– - спешит на помощь Шуркевич.
– - Уйди!
– - почему-то злюсь я, -- Я сам!
Леша грустно отходит.
Михалыч побрился. Точнее, он слегка подбрил щеки, оставив всю остальную темную без единого седого волоса щетину на месте. Сейчас он напоминает отощавшего медведя, только что вылезшего из берлоги.
Во всех котелках кипит вода. Снимаем их, пусть
Смотрю на облака. Где сейчас Мельников, Дерябин и Ульянов?
Вспомнил, как в начале похода я попросил Мишку показать мне на гитаре ля-секст-аккорд.
– - Что-что?
– - переспросил Мельников, -- секс-ак-корд?
– - и расхохотался. Оказывается, Света в купальнике полезла на дерево, а Мишка, достав фотоаппарат со словами:
– - Вот секс-кадр!
– - ее сфотографировал. А тут я с "секс-аккордом". Верка хохотала так, что только одним этим веселила всех.
Мы еще долго смеялись, а затем я, прочитав Лене Шибаевой начало своих записей в блокноте, услышал:
– - Как-то очень сухо у тебя получается.
– - Ничего, -- ответил я тогда, -- потом эти записи помогут мне написать полную летопись похода.
Похода!
Ничего себе, похода!
Когда же нас найдут?! Чего они там чешутся, друзья-спасатели!
Досадую и ругаюсь про себя. Злюсь, и это придает мне силы.
И вдруг... Истошный крик Шуркевича:
– Летит!!! Лети-и-и-ит!!!
"Что это с ним?" -- подумал я с тревогой.
Дело в том, что время от времени всем казалось, что летит вертолет, и мы долго стояли, задрав в небо головы. Но каждый раз оказывалось, что это -глюки. На Лешу зашикали, он обиделся и заполз в палатку.
И тут, не веря своим глазам, мы видим высоко-высоко над ущельем вертолет, а затем слышим и шум его винта.
– Вертоле-е-ет!!!
– - радостно кричат все.
Я кидаюсь к костру и судорожно заваливаю его лапником.
– Да, хватит, хватит, -- останавливает меня Михалыч, когда мощное облако дыма поднялось над нашей террасой. Затем еловые ветки загорелись жарким пламенем.
Вертолет тем временем делает второй круг над ущельем. Потом улетает, ничего не сбросив. "Неужели они не поняли, что мы здесь?" -- раздумываю я. У Филиппова же сомнений на этот счет нет:
– Вы давайте, собирайте барахлишко, спасатели должны скоро подойти.
Все так и прыгают от радости, одна только Верка Хвоина стоит хмурая.
– Чего ты не радуешься?
– - спрашивают ее.
– А где сейчас Мишка и Сереги?
– - отвечает Верка.
– Да ладно тебе, Вера, дошли они, наверно, -- внушительно говорит ей Оля Черноверская.
– А эти, последние, только наверх выползли и дальше не пойдут, если вертолет увидели, - отмечает Филиппов.
На терраске явное оживление. Все копошатся, укладывая нехитрые вещички в рюкзаки. Подумав, выбрасываю прохудившиеся резиновые сапоги (зачем мне лишняя тяжесть?).