Чэч: Становление бродяги
Шрифт:
— Агееч, точно тебе говорю, Лира там! Надо догнать! — я потянулся, чтобы выхватить вожжи из рук старика.
— Не дури, парень, — тот ловко перехватил мою руку и сильно сжал предплечье. — И не ори так.
— Ты чего, Агееч? — послушавшись старика, снизил тон, хотя и до этого не орал и возмущённо зашептал. — Там же Лира, Агееч. Наша Лира!
— Думать начни, парень, головой, а не тем, что ниже. Ты точно уверен, что наша девчонка в фургоне?
Я кивнул:
— Видел её лицо так же ясно, как тебя сейчас вижу.
— А она тебя?
— Да, — вновь кивнул, вспоминая, как мы встретились с охотницей
— А рот у неё свободен был?
— В смысле? — не понял я вопроса. — Ты о чём?
— Кляп во рту не торчал? — со вздохом уточнил Агееч. — Или повязка какая на лице была?
— Н-нет. Ничего такого не было, — припоминая только что мелькнувшее лицо, совсем тихо проговорил я.
— Во-от, — протянул Агееч. — А это что значит?
— Что? — не задумываясь произнёс я, понимая только то, что Агееч почему-то не хочет встречи с охотницей. И мне не даёт увидеть Лиру. Мою Лиру.
— Не хочет наша красавица с нами разговаривать. Или от беды какой уберегает.
— Как это? — я совсем перестал что-то понимать.
— Как, как? — передразнил меня старик, направляя быка во двор трактира, через всё ещё открытые ворота. — Каком к верху. Если бы она в плену была, то рот бы ей точно заткнули, чтобы шуму не подняла. Даже если по какой причине ей рот и не завязали, могла какой знак подать, так нет же, молча спряталась. Или всё-таки подала?
Я ещё раз прокрутил в памяти то мгновение, когда увидел выглядывающее из фургона лицо Лиры, как мы встретились взглядами, её удивление и как девушка отпрянула назад.
— Н-нет, — мотнул я головой, признавая очевидное. — Но…
— Приветствую, бродяги, в нашем трактире. Ночевать будете или просто перекусить заехали?
Меня прервал подошедший мужик, одетый, как обычный работник подворья: рубаху и штаны из грубой неокрашенной ткани, душегрейку без рукавов мехом вовнутрь, а на ногах у него были обычные растоптанные сапоги из кожи. Резиновых в этом мире ещё не придумали, впрочем, как и кирзовых. Дополняла наряд широкополая шляпа, бывшая обычным предметом одежды почти у всех, живущих в этой части пустоши. Особой приметой, сразу бросавшейся в глаза, были длинные седые усы, свисающие почти до груди.
— И тебе поздорову. Планируем заночевать, а завтра ближе к обеду в дорогу.
— Тогда фургон вон туда, под навес загоняйте, там он никому мешать не будет. Быка надо распрячь, я его в хлев отведу и накормлю Вечером и утром по мере зерна и охапке сена дам. Стоить это будет пять медяшек. Можете и из своих припасов покормить, тогда только за стойло — две монетки. Быка ещё осмотрю, есть у меня такое умение, если что, то и подлечить могу за отдельную плату. Да, за сохранность своих вещей можете не переживать — мы даём гарантию, что их никто не тронет.
— Бык здоров, — чуть резче, чем того требовали приличия, ответил я.
Мужик задержал на мне взгляд, а потом обозначил приветственный кивок:
— Рад увидеть младшего собрата, — а потом снова перевёл взгляд на Агееча. — Так что?
— Ваш староста велел передать хозяину трактира, что комната и кормёжка за счёт деревни. Позже он подойдёт и подтвердит мои слова.
— Да, комната и еда для вас, про быка не сказано ни слова, — хитро улыбнулся на это мужик. — Если хозяин
— Хорошо.
Агееч залез в кошелёк, весящий у него на поясе, и достал монеты. Когда он протянул раскрытую ладонь, я увидел пять монет, формой напоминающих рыбью чешую. Старик решил не экономить на корме, а может, наоборот, сэкономил наши запасы. Потом мы загнали фургон под навес и распрягли Бурого.
Всё это время я думал о Лире. Погрузившись в свои мысли, я даже не обратил внимание на то, как мы зашли в зал трактира. Наставник, видя моё состояние, усадил меня за ближайший стол, а сам направился к барной стойке искать хозяина трактира.
Если Лира не в плену, то почему тогда спряталась? Ответ очевиден — не хотела видеться с нами. И, надеюсь, что вовсе не из-за долга в тридцать золотых монет. Хотя для меня эта цифра оставалась более чем абстрактной. Мы Шраму торчим двадцать с лишним золотых, но тот же Агееч не задумываясь потратил больше восьмидесяти золотых из ста, выданных некромантом, на снаряжение у гнома. Всё-таки, думаю, что это не такая неподъёмная сумма, чтобы из-за неё прятаться. А если она не в плену, то… Получается, что ушастые ниндзюки, её не похитили, а спасли, нарисовав для острастки знак на стене. Он то действительно напугал барона так, что тот мигом сбежал в столицу.
Вот только это противоречит тому, что Сайрос рассказал нам об этих ушастых. Мол живут очень замкнуто и вырезают всех разумных подряд, если те даже косо посмотрят в сторону их заповедного леса. Не все эльфы такие, но конкретно эти — точно. Тогда получается, что, либо охотница как-то заслужила у них доверие, либо её спас кто-то другой, сообразивший этим знаком, перевести стрелки на ниндзюков. И в этой компании есть настоящий маг, прошедший обучение в академии или иной школе, где научился делать порталы. Об этом, поддакивая друг другу, мне рассказали Агееч с гномом. С простых тварей это умение не добыть, разве что с высших демонов.
А ещё меня просто подмывало желание плюнуть на благоразумие и, догнав фургон, потребовать объяснения от Лиры. Догнать фургон — дело нехитрое. Вот только это для меня будет смертельной ошибкой. Что я тринадцатиуровневый с небольшим количеством боевых умений могу противопоставить тем, у кого в команде есть настоящий маг.
— Как же мне надоело быть слабосилком! — грохнул я в сердцах по столу. Неожиданная боль в кулаке и звук удара вернули меня в реальность. А потом осознание того, что я только что привлёк к себе не нужное внимание, а заодно и продемонстрировал свою слабость. Хотя, если честно, с последним я немного перегнул — мой статус виден любому, у кого десятка в интеллекте. Но я всё равно осмотрелся, мысленно укорив себя, что это надо было сделать сразу, как только мы вошли в зал. Можно сказать, что мне повезло, он оказался почти пустым, если не считать мужика, сидящего в дальнем углу. Но перед ним стояла целая батарея литровых керамических кружек с крышечками, в которых обычно подавали пиво, и большая тарелка с довольно внушительной горкой кусков копчёного мяса. И в данный момент он был занят тем, что, запрокинув голову, не отрываясь, пил из одной из кружек. А ещё в зале был Агееч и трактирщик. Старик, обернувшись на шум, лишь укоризненно покачал головой и снова отвернулся к трактирщику, продолжая обсуждать заказ.