Чеченская конная дивизия
Шрифт:
Владимир Лапин
1916—1917 годы
Весною 1916 года собранные впервые за всю войну три гвардейских корпуса, объединенные под началом генерала-адъютанта Безобразова [1] , стояли на отдыхе, числясь в резерве главнокомандующего Северного фронта [2] . С первыми лучами летнего солнца телеграф стал приносить радостные вести о крупных победах на юге. Поползли слухи о возможном наступлении гвардии на север. Ожидавшийся Высочайший приезд, а затем и приезд Шефа полка [3] , толковались как напутствие к решительным действиям.
1
Генерал от инфантерии В. М. Безобразов, командующий
2
Северный фронт был образован в 1915 году после разделения Северо-Западного фронта на Северный и Западный для лучшего управления войсками. Прикрывал Петроградское направление от побережья Балтики до центральной Белоруссии.
3
До царствования Николая I каждый полк имел кроме командира еще шефа в генеральском чине для общего надзора за управлением и хозяйством части. Во второй половине XIX — начале XX вв. шефство стало почетным званием, которое принимали на себя члены императорской фамилии, иностранные монархи и особо заслуженные генералы. Шефом лейб-гвардии Драгунского полка с 1909 года была великая княгиня Мария Павловна, супруга великого князя Владимира Александровича.
Неожиданно все резко изменилось: полки получили приказание подтянуться к железным дорогам и стали грузиться в поезда. Стало ясно: мы идем на юг, где наступление русских армий развивалось с невероятной быстротой [4] . В десятых числах июля полк лейб-драгун выгружался уже в районе города Луцка, у станции Клевань. Выгрузка происходила настолько спешно, что эскадроны выгружались ночью в открытом поле. По слухам, пешая гвардия уже занимала участок на фронте. Издали несся несмолкаемый гул тяжелой артиллерии.
4
Речь идет о знаменитом «Брусиловском прорыве» — наступлении Юго-Западного фронта в июне — августе 1916 года из района Ровно на Луцк.
Рано утром, на следующий день, полк, в полном составе, под веселые и бодрящие звуки трубачей потянулся в сторону фронта. Кругом был сплошной бивуак, подходили все новые и новые части. На десятки верст все дороги были забиты воинскими колоннами и обозами, и весь этот человеческий поток медленно двигался в сторону все усиливающегося артиллерийского грохота. Невиданное до сих пор скопление десятков, а может быть, и сотен тысяч войск и артиллерии невольно наводили на мысль, что именно здесь, на этом участке фронта, готовится сокрушительный удар австро-германским армиям. Повсюду встречались транспорты с ранеными, на ходу жадно схватывались и передавались по колонне фронтовые новости.
Пройдя верст сорок-пятьдесят и встреченные квартирьерами, лейб-драгуны круто свернули с дороги, втягиваясь в редкий лес Кроватки и попадая в сплошной конский и людской муравейник 12-й кавалерийской дивизии. У каждого дерева было привязано не меньше 4—6 лошадей. Тут же лежали сонные люди, вьючные седла, амуниция. Пройдя с версту, колонна полка остановилась, и эскадроны стали располагаться на бивуак. 2-й эскадрон расположился смежно с коновязями буланых лошадей ахтырских гусар. Вплотную к нам встали и другие полки дивизии, а немного в стороне разбила бивуак Кирасирская дивизия. Проезжающие ординарцы 3-й гвардейской и 11-й кавалерийской дивизий говорили и о их близости. Итак, на небольшом участке собрано было пять кавалерийских дивизий.
Вскоре наши офицеры встретили друзей и приятелей по выпускам среди ахтырских гусар. Час-два спустя уже играли трубачи, песенники, подносились «чарочки». Все были веселы, все были рады встрече, и могло бы показаться, что никто не думал о той бойне, которая происходила в 6—7 верстах, если бы не раскаты сотен орудий, поминутно напоминавшие, что не сегодня-завтра и мы, возможно, будем призваны принять участие в общем кровавом пире войны.
Так простояли мы дня два-три. 12-я кавалерийская дивизия неожиданно снялась и куда-то ушла. Заговорили упорно о возможном на днях общем наступлении гвардии на Ковель. Вечером, после молитвы, перед эскадронами был прочитан исторический и редко-красивый приказ командующего войсками гвардии генерала Безобразова, начинающийся словами: «В день равноапостольного князя Владимира...», ставящего задачей гвардии, форсируя Стоходские болота, занять Ковель. Кавалерии предписывалось конными атаками и охватами флангов развивать достигнутый пехотой успех. Все сознавали важность момента; настроение было бодрое, молодежь радовалась, мечтая о красивых кавалерийских рейдах и атаках.
С рассветом 15 июля началась сильнейшая артиллерийская подготовка. Наша дивизия стояла поседланная, ожидая каких-то дальнейших приказаний. 2-й эскадрон лейб-драгун, стоя на лесной просеке, наблюдал воздушный бой двух аэропланов. Немецкий аэроплан, сделав в воздухе что-то вроде мертвой петли, очутился над хвостом русского аппарата, который стал медленно опускаться. В дальнейшем мы узнали, что на снизившемся аппарате оказалось тело убитого в воздушном бою нашего офицера полка, штабс-ротмистра Гринева.
От эскадрона был потребован офицерский разъезд [5]
5
Офицерский разъезд — группа младших офицеров-кавалеристов, которые занимались доставкой пакетов и устных распоряжений. Необходимость офицерских разъездов объяснялась недостатком технических средств связи и малой эффективностью полевого телефона в условиях наступления.
От встречных раненых я узнал о месторасположении разыскиваемого мною наблюдательного пункта. Оставив коноводов, я с 5—6 драгунами пошел пешком. Артиллерийские наблюдатели расположены были в глубоком, хорошо оборудованном и закрытом сверху блиндажом окопе. В полевой бинокль ясно обрисовывались окопы и проволока противника. Меткий и интенсивный огонь сотен наших легких и тяжелых орудий не оставлял ни клочка неприятельской позиции без обстрела.
Ровно в 12 часов дня назначена была атака гвардейских частей. По телефону из штабов происходила проверка часов начальников боевых участков, согласующих таким образом одновременность атаки. Стрелка часов медленно подходила к полудню. Огонь, как будто на мгновение затихший, вдруг с новой силой обрушился на противника. Перед глазами, совсем близко, из окопов, засыпаемых градом неприятельских снарядов, выходит беглым шагом густая цепь преображенцев. Одновременно сбоку появляется и другая цепь щегольски одетых красавцев, почти саженного роста. Перебежками подходят резервы. Черный дым множества разрывов заволакивает позиции противника. Немцы не выдерживают и начинают отходить...
Русская пешая гвардия после ряда атак, взяв несколько укрепленных позиций, большое количество пленных и орудий, остановилась, истекая кровью. Большинство полков понесло потери более 50% состава. Доблесть лучших полков Российской армии, и та имела предел. Полки пешей гвардии гибли, соперничая друг перед другом своей храбростью, но и они не могли под губительным неприятельским огнем преодолеть Стоходские болота и взять в лоб Ковель [6] .
Гвардейская конница, подведенная тем временем непосредственно к линии фронта, стояла наготове броситься преследовать разбитого противника. Наш полк, а с ним, кажется, и вся дивизия, в эти роковые для пешей гвардии дни по тревоге был вызван на участок 3-й гвардейской дивизии. Весь бивуак сразу опустел. В темноте ночи, под зарево пожара и разрывы снарядов, эскадроны спешно выводили лошадей. Ругань и крики: «повод вправо», «под ноги канава», «вахмистра вперед» — наполнили весь лес. Эскадроны рысью, наталкиваясь друг на друга, шли куда-то в темноте. Разрывы снарядов, треск пулеметов и ружей возвещали о жестоком наступлении на деревню Витонеж. Полк остановился, построив резервную колонну. Стрельба стихла, атака гвардии была отбита... Мимо нас потянулись сотни раненых. На носилках проносили убитых и тяжелораненых офицеров.
6
Верховному командованию Российской армии не удалось должным образом скоординировать действия фронтов для оказания поддержки войскам генерала А. А. Брусилова, в результате чего запоздалое наступление Западного фронта на сильно укрепленный Ковель, предпринятое в июле 1916 года, было остановлено на реке Стоход и окружавших ее болотах. В ходе этих боев русская гвардия понесла огромные потери.
На рассвете полк был отведен снова в лес Кроватки. Бои принимали затяжной характер. Пешая гвардия, напрягая последние силы, вела упорные бои. В первых числах августа полки гвардейской кавалерии в пешем строю сменили в окопах гвардейскую пехоту, которая, наспех получив подкрепления, с новым упорством повела наступление на Владимир-Волынск.
Эскадронам лейб-драгун по наследству от преображенцев достались окопы впереди сожженной и разрушенной деревни Райместо. Позиция находилась на краю болота, и ветер, дующий со стороны противника, нес трупный запах разлагающихся в болоте человеческих тел. Первое время, в особенности ночью, противник нервничал: беспрерывно трещали пулеметы, вспыхивали ракеты, и сильные лучи прожекторов бегали по нашим окопам. В эти дни стрелковый эскадрон лейб-драгун, отбивая одну из немецких атак, перешел сам в наступление, потеряв убитым корнета Хабарова. С рассветом обыкновенно жизнь замирала. В окопах оставались одни наблюдатели, люди же спали в глубоких землянках. В определенные часы артиллерия противника начинала обстрел эскадронов. Так тянулись дни, недели — сидение становилось скучным.