Чеченский детектив. Ментовская правда о кавказской войне
Шрифт:
— Сука… — Катаев отшагнул от лежащего в сторону, — На «машине времени» хочешь покататься!
Нога, обутая в кроссовок, смачно впечаталась под рёбра. Взвыв и пытаясь защититься, Бекхан скрючился ещё больше.
— Погоди пока… — Рябинин присел на колесо, с которого свалился Бекхан, — может договоримся ещё…
«Машиной времени» в оперотделе Центра содействия называли полевой телефон, чья работа была основана на принципе динамо-машины. Накручиваешь ручку, вырабатываешь ток в 12 вольт и на другом конце идёт вызов. В сегодняшнем случае другого конца
— Ведь мы же убьем тебя, Бекхан, — шипя процедил Рябинин, — казним, как вы казнили танкиста… Это ты понять можешь?
— Я нэ знаю танкиста… — сквозь всхлипы твердил тот, — кылянусь… нэ дэлал ничэго…
Костя поднял с пола стонуще-всхлипывающего «духа», не давая ему сесть, спросил:
— Ты хочешь домой?
— Хачу… очэнь хачу… у мэня жэна… Жасмин, — балансируя на связанных ногах и кривясь от боли, ответил Бекхан, — я, клянусь, ничэго нэ знаю…
— А Тимур? Где твой кореш Тимур?
— Какой Тимур? Скажы какой?
В Косте вновь начала закипать неуемная злоба:
— С которым ты, сука, ко мне приезжал! Пятого мая! Забыл, бл… ь!?
Держа боевика за шиворот, Костя почувствовал как тот на секунду, при упоминании Тимура, сжался, но потом снова заладил:
— Я нэ знаю Тимура… Я такси иногда работаю…
Апперкот убойной силы в незащищенное солнечное сплетение не дал ему закончить. Хватая воздух ртом, с выпученными как у морского окуня глазами, скрючившись, Бекхан начал стремительно оседать. Всё ещё придерживая, Костя успел засадить один раз ему по печени. Глаза боевика закатились и он, скручиваясь в позу эмбриона, завалился набок.
Рябинин, встав с колеса, мотнул Косте головой:
— Отойдём…
В другом углу помещения, держа лежащего «духа» в поле зрения, Сергей закурил:
— На такую тупую схему «плохой-хороший» он не поведётся…
Катаев, ещё раз посмотрев в сторону допросного угла, был вынужден согласиться:
— Н-да… Тупо физикой его не возьмешь… Может, в натуре, запытать. «Машину» привезти, иголки… Трубку с проволокой, а?
Рябинин на это хмыкнул:
— Ты профессиональный инквизитор? Или Бес в садюгу маньячного превратился?
— Когда-то нужно начинать. Из этого животного надо всё вытрясти… не зря же мы затеяли всё это, — Костя потёр сбитый кулак, — не отпускать же…
— А если он копыта откинет?
— «А если»… «а если»… — раздражаясь, психанул Костя.
Ему тоже хотелось поиграть в «хорошего», но он уступил эту роль старшему товарищу. Вышибать ливер, изображая тупого «быка», у него не лежала душа, — сюсюкать за правое сознание с ним что ли?! Он и так только одно лепит… «Больно» да «клянусь»…
Заметив,
— Только пошевелишься, гнида, я тебе башню снесу! Лежать, сука!
С последним словом он рубанул рукояткой пистолета по заросшей черными волосами шее. Боевик занял исходное положение.
— Можно было бы театр устроить, — вернувшись к дымящему Рябинину, предложил Костя, — так не с кем… Если кого из наших «расстреливать».
Серёга о чем-то сосредоточенно думал, по привычке кусая кончики усов. Катаев, решив его не отвлекать, молчал. Наконец, отряхнувшись от своих мыслей, Рябинин пробормотал:
— Есть один вариант… Типа, «театра», действительно…
И снова замолчал. Затем, остро взглянув на Костю, уже тверже произнес:
— Надо будет проехать в одно место… Там и решим…
— Чего решим-то? — заинтересованно спросил Костя.
— Расскажу… — Рябинин, присев затушил об пол окурок, — этого не бей пока… Я с ним про любовь и жизнь поговорю… тет-а-тет…
— Давай… — Костя, не поняв до конца, что же всё-таки задумал Серёга, пожал плечами и пошел к выходу.
Не доходя до дверей, он, обернувшись к Рябинину, усаживающему Бекхана на колесо, спросил:
— Присмотреть?
Сергей, утвердив чеченца в сидячей позиции, отмахнулся:
— Не надо… Справлюсь, если что…
Костя вышел из гаражного помещения на воздух. Яркий солнечный свет тут же резанул по глазам. Поморщившись и проморгавшись, он направился к УАЗику. На территории стояла тишина, только на дальней стороне кирпичной стены. Прапорщик Вова у КПП что-то втирал двум караульным. Стараясь не потревожить, дремавших в машине Долгова и Бескудникова, Костя осторожно полез в пакет с продуктами. Повалившиеся банки с «тушняком» и кашами, гремя и звеня, всё равно разбудили оперов.
— Раскололи уже? — не поднимаясь с заднего сиденья среагировал Бес, — отмечать собрались?
Спящий на переднем сиденье Долгов просто открыл глаза.
— Ни хрена… — вспарывая ножом банку с тушёнкой, ответил Костя, — молчит как Зоя Космодемьянская.
Бескудников сел, потер лицо ладонями и, свесившись между передних кресел, обратился к Катаеву, раскладывающему натюрморт на водительском месте, — лаваш, консервы, минералка.
— «Прессануть» его, козла! — изобразил руками удушающий приём Бес.
— Уже… — аккуратно выкладывая волокна мяса на лаваш ножом, кивнул Костя, — всё равно молчит…
— Эх-х… Всему-то вас учить надо, — Бескудников взялся за дверцу, — пойду мастер-класс проведу…
— Подожди… — тормознул его Катаев, — Рябина с ним по душам тел ежит… Просил не мешать…
— Тьфу! — сплюнув в открытую дверцу, Бескудников вернулся в обратное положение, — шнягой какой-то занимаетесь… Ещё права ему зачитайте…
Костя, ничего не ответив, принялся за армейский гамбургер.