Чеченский детектив. Ментовская правда о кавказской войне
Шрифт:
— Если кабаниха или поросята — то на шашлыки для продажи, — невозмутимо ответил Али, — а если кабан, закопаем в яму и всё…
Так постепенно за разговорами наступил вечер. Рябинин отметился «Визирям» по рации, что всё в норме. Али в это время индеферентно смотрел в сторону. Неслышными тенями две женщины, одна молодая, вторая постарше унесли чашки и чайник, взамен уставив стол зеленью, сыром, соленьями и маринадом. Закончился парад жратвы двумя огромными блюдами с дымящимся мясом.
После испарившихся женщин пришёл Сулейман. Был он не один, с ним вместе за стол присел старший сын Лом-Али. Али значит
— Я, рэбята, послэдние лэт двадцать только чай пью, — опережая вопросы, объявил Сулейман, — ни воду, ни водку, ни компот… Только чай. В дарогу всэгда тэрмос бэру.
— Али ты тоже на чай подсел? — не смог без ехидного вопроса Бескудников.
— Али при старших пить нельзя… Так у нас принято, — Сулейман поднял кружку с чаем, — давайтэ, рэбята, пусть мы всэ будэм живы и здаровы в эта смутнае врэмя.
После водки, не по-чеченски крепкой, опера набросились на мясо и овощи. Ничего вкуснее Костя за свою жизнь не ел, о чём без ложной лести и сказал Сулейману. Рябинин объявил второй тост за гостеприимных хозяев. Возражений не последовало. Постепенно в застольных разговорах выяснилось, что Лом-Али приехал из Элисты, где у него живёт семья. В Гудермесе помогает отцу и брату по хозяйству. Жена и дети в скором времени тоже переедут. Причину переезда никто не озвучивал, но Костя догадался, что она банальна, видимо в Элисте Лом-али присел на «синюю электричку». По крайней мере, заблестевшие глаза и ожившая мимика при появлении спиртного выдали в нём выпивоху.
Сулейман с молодёжью посидел не долго, сославшись, что завтра рано вставать, ушёл к себе в особняк. После его ухода, минут через десять-пятнадцать, Али что-то сказал брату по-чеченски. После короткого диалога с братом, Лом-Али, произнеся: «на посошок», опрокинул в себя стопку и тоже ретировался.
— Али, что ты ему такого сказал? — поинтересовался причиной ухода Костя.
— Я ему сказал, что вы его стэсняэтесь, — хитро мигнув, Али взялся за бутылку.
— Зачем? Его же никто не стесняется…
— А я что так и буду чай хлэбать. Я ведь нэ папа, чай нэ люблю.
Опера негромко рассмеялись, дружно подвинув стопки под розлив. Костя, выпив ещё одну и чувствуя, что пьянеет, отозвал Рябинина в сторону.
— Слышь, Серый, я думаю как бы нам не нажраться… А то мало ли что…
— Хорош уже, загоняться… Всё ровно должно быть… Я через раз пью, ты вообще не пей, если не хочешь.
— Давай лучше сделаем так: я сейчас спать пойду. Вы всё равно пока бухать будете, потом меня разбудите, когда спать пойдёте, а я на охрану встану до утра.
— Вариант… — Рябинин пригладил волосы на голосе, — иди тогда дрыхни… Саня Долгов тоже скоро, по-моему, двинет… Бес, понятно, в своей стихии… До усрачки жрать будет…
— Ну, нормально, разбудить не забудьте, — Катаев и Рябинин подошли к столу. Сергей сел, а Костя помахал рукой:
— Бай-бай… Парни, я на боковую, много не пейте, кошмары сниться будут.
— Ты куда? — Бес только вошёл во вкус и не хотел терять ощущение праздника.
— Я
Рябинин протянул стопку к Али:
— Наливай, Али… Бес, много текста, потом объясню…
В доме Костя прошёлся по комнатам, выбирая из тактических соображений наиболее удобную. Остановив свой выбор на той, которая при входе справа, он залез на кровать, не расстилаясь и не снимая кроссовок. Бронник бросил около стенки, автомат положил под руку вдоль тела, разгрузка нашла своё место в ногах. Прикинув для себя действия, в случае появления незваных гостей со стороны двери (окон в комнате не было, что и определило выбор), Костя пару раз отработал резкий подъём.
Нормально, подумалось ему и постепенно, под голоса во дворе, провалился в сон.
Всхлип-вскрик пружиной подбросил Катаева на кровати. Темнота южной ночи не давала возможности видеть, но в её тишине отчётливо слышались любые звуки. Костя, толком не проснувшись, но, уже схватив автомат руками, стоял на одном колене, вжавшись в стену комнаты. Невнятное сопение-бормотание и шорохи, явственно издаваемые шевелящимся телом по полу, всколыхнули кривую сердцебиения до пика: Режут!!! Забилось в голове, кто же дежурит?!
Уперев приклад в плечо и подобравшись, старлей приготовился к прорыву любой ценой, как вдруг раскатистый храп пьяного в корень человека, растерзал ночную тишину.
— Тьфу, бл… ь! — в сердцах сплюнул Костя.
С всё ещё с неунявшимся сердцем и автоматом наизготовку, осторожно вышел в гостиную.
Прямо на полу в позе морской звезды с комком камуфляжа под головой, спал Али. Это он во сне вскрикивал, сопел и ворочался. На диване, закинув голову, с открытым ртом безмятежно всхрапывал Бескудников.
В темноте тускло мерцал экран потухшего телевизора, кассета, видимо, закончилась и видеомагнитофон отключился. На полу около дивана лежала опорожнённая бутылка, громоздились стаканы, и стояла тарелка с еле угадываемыми на дне кружочками огурца. В атмосфере «гостиной» витал устойчивый выхлоп сивухи. Иллюзия летней дачи исчезла — засветила перспектива притона.
Аккуратно переступив через вытянутые ноги чеченца, стараясь не задеть посуду, Костя прошёл в соседнюю комнату. Мирная картина сонного царства повторилась и там. На разложенном матрасе калачиком свернулся Долгов. Снятые «гады» интимно стояли около лица, застенчиво повернувшись носками внутрь. На кровати, лёжа на животе, тихо посапывал Рябинин. За окном густела ночь, и стрекотали цикады. Идиллическая картина была незавершённой — аромат вишнёвого сада, проникая в дом, вступал в неравную схватку с «настоящими» мужскими ароматами и проигрывал.
— Серёга! — шёпотом позвал Костя, коснувшись плеча Рябинина. — Слышь!
Никакой реакции. Немудрено, если учесть, что за стенкой храп Беса, сливаясь со стенаниями Али, не влиял на спокойствие и глубину сна мужественных парней из уголовного розыска.
Растолкав наконец Сергея, Костя, эмоционально, жестами и мимикой возопил:
— Какого хера?!
Рябинин провёл ладонями по лицу, стирая остатки сна и, посмотрев на рамку окна, на спящего Долгова, встал с кровати.
— Можешь спать, я теперь точно не усну, — Костя повернулся к выходу, — выставлюсь часовым.