Чеченский транзит
Шрифт:
– Пушку передай кому-нибудь на время.
Выяснилось, что в отдел охраны позвонили из офиса и сообщили о вооруженном нападении.
Соблюдая меры предосторожности, подъехала дежурная машина из РУВД, привезла весь резерв управления в касках и бронежилетах. Появилось три патрульных милиционера и участковый. Проходивший мимо народ попадал как бы в запруду и группами копился у здания - попробуй теперь уговори зевак отправляться по своим делам!
Кто-то под шумок попытался выйти из офиса. Бритый боец у входа заслонил дверь спиной, а потом сделал изящную "ласточку".
Никифоров застал скопище народа, задержавшихся на всякий случай недоверчивых сотрудников РУВД (натуральные бандиты - эти в масках). И в офис влетели, как бандиты, когда приехавший из главка опер дал команду. Собровцы поставили всех его обитателей к стенкам и очень заинтересованно помогли в обыске. В самой большой комнате на пол сложили оружие, которое извлекли из всевозможных, как казалось прячущим, тайников. Баллончики "черемухи", "браслеты", резиновые палки, металлические дубинки - все разложили аккуратно и в большом изобилии, чтобы видеооператор задокументировал все в лучшем виде. Специально для съемок бывший заложник снова был прикован к ручке железной двери.
– Меня привезли сюда ночью на машине, посадили на этот стул, надели наручники. С каждым часом сидеть было все тяжелее. Тело, особенно левая рука - она все время на весу была, - затекло. Часа в три приехал какой-то мужчина, потребовал перевести на счет его фирмы два миллиарда. Якобы я задолжал. Согласился почти сразу, сами видите, мне было не уйти. О похищении никто не знал, вернее, свидетелей не было. Но меня все равно расковали только утром, перед открытием банков...
Что ни день - то подарочки. Как по заказу. Сначала слухи пустили, что милиция расписалась в беспомощности и смотрит сквозь пальцы на бандитские разборки - кто кого. Якобы местные бандиты предложили разобраться с приезжими. Если с чурками не совладать законно, можно разрешить самосуд. Глупо, конечно, но после этого происшествия в обратном трудно переубеждать.
Всем хорош 34-й отдел милиции, но прозевать такое событие, никого не задержать - вряд ли просто халатность. Андрей в такое не поверит. Даже он с Литейного успел ухватить "хвост" происшествия. А из тридцатьчетверки до рынка - три минуты. Неужели большая игра?
...Около сорока машин без номеров (куда ГАИ смотрела?) подъехали к Торжковскому рынку с фасада и со двора. Мужчины из них устремились ко входам и выходам. Металлические пруты и дубинки в руках, на лицах решимость, в глазах - чувство стаи. Цель приезда стала ясна уже на порогах.
– Во какой! На, сука!
– Вай, за что?
– Было б за что, убил бы!
– На!
Азербайджанцы, армяне, турки, кумыки, греки, костариканцы (на лице не написано, что иностранец)... Черные, и все тут.
– На!
На пол фрукты-овощи! Оземь весы!
– Ах, падла, руку занес?!
Распяли на прилавке
– Так их, горбоносых...
– Понаехали!
– Дерут втридорога...
Помидоры - в томат кровавый, огурцы крючками по полу, семечки ворохами. Женщины причитают, мужчины в бессильной злобе.
А бандиты как по команде бросили все и - по машинам. Только их и видели. Видели только обиженные, видели только побитые. А вот и наряды милиции: что да как?
Андрей и Никифоров тормознули по дороге на рынок зелененький "форд" без номеров у Черной речки.
– Да это же Святов! С рынка, Григорий Моисеевич?
– Я на рынок раз в неделю могу себе позволить, - интеллигентно так, с улыбкой, благообразненько.
Святов (по прозвищу Святой) весь такой. С мозгами парень. Мысли скроет, чувства спрячет.
– А мы вас приглашаем. Проедем на Торжковский.
– Извольте.
Проверили документы водителя, пассажира, попросили открыть багажник.
– Пожалуйста. Если б что и было, разве нормальный человек повезет с собой после акции? Не утруждайтесь.
Святов откровенен. Этим и располагает, и раздражает одновременно. Пересел в машину Гусарова, аккуратно подбирая полы длинного пальто. Дал знак шоферу следовать за ним.
Гусаров прошелся по рынку. Семерых увезли на "скорой", десятка четыре бинтовали здесь же. Подошел к операм из РУВД.
– Да пять минут всего громили, откуда мы знали. Пока доехали...
– Пять громили. А сколько собирались? У вас что, спецаппарата нет?
– А у вас?
– огрызнулись.
– Может, они вовсе не в нашем районе это затевали.
– Говорят, вообще иногородние. "Солнцевские" какие-то.
Неприятно. Вернулся в машину.
– Кто затеял, Григорий Моисеевич?
– Я человек маленький. Но слышал, что с Литейным согласовали. Чисто житейски мне такая акция по душе. Гости должны чувствовать, кто в городе хозяин.
– Понятно. Отпусти свою тачку, она тебе сегодня не понадобится.
– Это почему же? Хотя я законопослушен и делаю, что велит представитель закона.
– Поедем на Литейный. Подержим по подозрению в соучастии.
– Соучастии? А, простите, сам участник где? Мы с вами мало общаемся. До вас были более разумные люди. Зачем на меня тратить время? Разве я скажу что-нибудь полезное?
– А ничего и говорить не надо. Просто привезу в Большой дом одно из действующих лиц. Пусть те, с кем якобы согласовывалось, подрожат в коленках.
– Так, может, вы меня на опознание предъявите? Вон сколько потерпевших, авось узнают.
– Не для того ты в длинном пальто, чтобы по рынку бегать.
– Правильно. Не мой профиль. Это я уже прошел. А вы не южанин? Что-то есть такое...
– Я русский.
– Странно. Показалось.
Подержал Гусаров Святова на Литейном сколько мог и отпустил с миром. Докладывал генералу о выезде на место, о странном бездействии милиции во время погрома...