Чего ожидать от совершеннолетия, или верхом на метле
Шрифт:
Голоногий насильник, понаблюдав пару минут за моими попытками идти, с мученическим стоном снова подхватывает меня на руки.
– Веди, Данко, - цедит он сквозь зубы, стараясь на смотреть на меня.
И что я ему сделала? Чем успела насолить? Вот Данко этот, например, вовсе не такой злюка. А этот моську кривит, как будто я его любимого таракана задавила. Я конечно изо всех сил стараюсь не сердиться и взываю к внутреннему чувству благодарности за спасение моей жизни. Только вот благодарность эта выборочная какая-то. Данко благодарить могу, а буку Игната никак. Может я действительно любимые подштанники у него забрала, или озеро
Впрочем, мне все равно. Главное я жива, а с остальным можно разобраться уже потом.
Сколько мы идем, я не знаю, но, судя по тому, что мой носильщик пока даже не запыхался, не долго. Невольно оглядываюсь вокруг, замечая иногда неясное расплывчатое марево перед нами, в которое мы периодически шагаем. В эти моменты у меня начинает кружиться голова, и я утыкаюсь носом в грудь Игната.
И вообще, сей лес мне кажется каким-то до жути необычным. Вот вроде и деревья те же, и кусты, а все равно что-то не так, словно это отражение настоящего. На ум приходит старая глупая шутка про странный лес, в котором сначала мы ходили за грибами, а потом они за нами. Так вот, у меня было такое ощущение, что если и не грибы за нами шли, то вот этот, увенчанный неведомыми мне красными ягодами, куст уж точно.
– Вот мы и пришли, - довольно вздыхает Данко.
– Лиля встречает.
И правда в дверях небольшого, уютного коттеджа переменяется с ноги на ногу очень красивая девушка с длинными светло-русыми волосами.
– Ну, зачем ты вышла, Цветочек, простудишься, - мягко упрекнув, тут же обнимает ее Данко. А затем что-то говорит ей на ушко и щечки девушки заливаются румянцем.
«Ну вот, принц как всегда, оказывается, занят, а свободным осталось только чудовище», - мысленно вздыхаю я. Не то, чтобы я какие-то виды имела на своих спасителей, просто всего лишь отмечаю подтверждение статистики, ибо она, как известно не врет.
– А кто это с вами?
– наконец переводит она взгляд на меня.
– Утопленница, - ворчит Игнат.
– Инга, - говорю почти одновременно с ним. Еще не хватало, чтоб эта милая хозяйка коттеджа что-то плохое обо мне подумала.
– Игнат?
– удивленно округляет она глаза, замечая его странный вид.
– А штаны тебе чем не угодили? Не боишься отморозить, хм… кое-что важное?
Мужчина скрипит зубами, но сдерживается и не огрызается, и мы заходим в тепло.
Поначалу воздух внутри мне кажется даже слишком горячим. Мой носильщик усаживает меня на какую-то тумбу и принимается стаскивать с моих ног кеды. Сама я это сделать не могу, пальцы на руках не разгибаются от слова совсем, вот как скрюченными держали всю дорогу Игната за куртку, в таком положении и остаются. Конверсы снимаются с болью, кажется, что вместе с ними со ступней сдирают кожу, и я тихо стону от неприятных ощущений.
– Цветочек, приготовь для Инги ванну, ей нужно отогреется, - просит Данко, целуя девушку в лоб.
– Мы тебе потом все расскажем. А Инга, когда придет в себя, нам.
Лиля послушно кивает и кидается куда-то наверх по деревянным ступенькам, а его серые глаза буквально буравят меня мрачным, пугающим взглядом. И тут я понимаю, что они все тут не няши. Вот совсем. И даже красавица Лиля вполне может оказаться Бабой Ягой.
Мамочки, куда я попала?
Вначале приходится руки и ноги поливать холодной водой, которая мне кажется очень и очень горячей, и лишь когда кожа понемногу привыкает
– Я буду, тут, рядом, - заверяет меня девушка.
– Если что-то понадобится, зови. Дверь оставлю приоткрытой.
Я с благодарностью киваю, и едва не постанывая от удовольствия, наконец, погружаюсь в теплую воду. Мне кажется, что все мое тело превратилось в глыбу льда, которая постепенно начинает оттаивать. Тепло проникает в каждую пору, каждую клеточку отогревая и расслабляя измученный организм. Откидываю голову на бортик и прикрываю глаза. До чего же хорошо!
Видимо, я на пару минут придремываю, потому что просыпаюсь от весьма громких голосов. Мужчины о чем-то дискутируют на повышенных тонах, и часть разговора даже тут, в ванной, я могу беспрепятственно слышать.
– Это уже четвертая, Данко. Четвертая за последний год. И единственная, кто выжил, - рычит Игнат.
– Первая у тебя в Выворотнях прошлом году, еще по одной в Озерном, и Княгинине. Все молоденькие, едва восемнадцать исполнилось. Потенциальные ведьмы. Как будто маньяк какой-то действует.
– И что, никаких зацепок?
– интересуется хозяин коттеджа.
– Совершенно. Все настолько похоже на самоубийства, что становится страшно. При чем родные и знакомые девушек в один голос утверждают, что жертвы не были склонны к суициду, более того, в последние месяцы своей жизни они наоборот отличались особой удачей и успехом во всех делах, которые бы не начинали.
Слегка приподнимаюсь, цепляясь за бортики, и вся превращаюсь в слух. Получается, я не одна такая? Были и до меня? От этого даже в теплой воде по коже пробегают мурашки озноба. Четвертая жертва и единственная выжившая, как наяву звучат в моей голове слова Игната. Быть выжившей, конечно, хорошо, плохо, что я такая одна, ибо теперь предугадать действия своей второй ипостаси невозможно, тем более, зная, что троих она уже убила.
Двери с легким скрипом отворяются, и я плюхаюсь в воду по самые уши, задрапировав всю поверхность воды пушистой снежно-белой и очень ароматной пеной.
– Ты тут не заснула? Я тебе полотенца принесла и кое-что из своей одежды, - говорит, тихо проскользнувшая в ванную, Лиля, но глаза ее сверкают каким-то хитрым блеском, как будто она знает, что я совсем не спала, а весьма успешно подслушивала.
– Спасибо, - невозмутимо отвечаю, даже умудрившись не покраснеть. Лиля снова выходит, а я, стараясь не поскользнуться, поднимаюсь на ноги и сразу же, схватив огромное белое пушистое полотенце, заворачиваюсь в него, дабы не потерять ни одной крупицы тепла. И только затем перешагиваю через бортик, придерживаясь за кафельную стену. Уголок полотенца, конечно же, намокает, но зато я не мерзну.
Одежда мне приходится впору. Лиля оказывается такой же мелкой, как и я, разве, что чуть пошире в бедрах, но, надеюсь, что и я там подрасту через лет эдак пять. Я и так несказанно рада, что в последний год у меня хотя бы грудь появилась, а то так бы и бегала в универе пацаном в юбке. Спортивный костюм мягкий и теплый, больше похож на пижаму, чем на одежду для тренировок. В нем я чувствую себя комфортно и свободно, хотя и не люблю чужое одевать, а чтоб прикрыть влажные волосы от прохладного воздуха, еще и капюшон с милыми заячьими ушками напяливаю на голову. Кажется, к разговору я готова.