Чего стоят крылья

Гаррисон Гарри

Глава первая

В древние времена, уходящие в глубины истории, произошла катастрофа, которая изменила судьбу Вселенной и всего человечества.

Попробуем мысленно воссоздать себе картину того, что случилось тогда в одном из больших городов в часы пик. Как всегда, лавина автомашин буквально затопила узкие улицы. По имеющимся у нас отрывочным данным, вначале водители машин решили, что это обычный затор, который продлится не больше трех часов. Но вскоре от светофора к светофору пробежала весть о том, что и на пристанционной площади образовалась гигантская пробка. И тут некоторые автомобилисты поддались панике. Ведь еще ни разу не случалось, чтобы все движение было парализовано одновременно в центре и в районе станции. Имеются сведения, что кто-то крикнул, будто и улицы, прилегающие к старому рынку, забиты автомашинами. Одна малолитражка в пароксизме страха попыталась проскочить по тротуару, но наехала на фонарь и беспомощно замерла.

Отдельные, наиболее

ловкие водители постарались мгновенно развернуться, чтобы любой ценой попасть в район парка, откуда, по неподтвержденным сведениям, еще можно было выбраться на окраину города. Не исключено, что эти сведения были точными, но когда тысячи машин устремились к последнему «острову спасения», там тоже возникла пробка. Все произошло столь быстро, что никто не успел подать сигнал тревоги. С шоссе в город вливались новые машины, лишь усиливая растерянность и хаос. Машины сталкивались, сплющивались в лепешку, и тогда многие водители сочли за лучшее бросить их и дальше идти пешком. Те, кто с нечеловеческим упорством пытался проехать вперед, продвигались за час на два-три метра. В конце концов, словно вода в замерзшем озере, которая постепенно превращается в массивные глыбы льда, бесчисленные машины застыли на всех улицах города.

Немедленно был созван муниципальный совет, но лишь нескольким асессорам удалось прибыть на заседание, ибо по многим улицам невозможно было не только проехать, но даже пройти. Глава муниципалитета своей властью приказал ввести в действие все имеющиеся в городе подъемные краны. Он позвонил в соседние города, срочно прося о помощи.

Но и это не дало никакого эффекта.

Довольно скоро выяснилось, что в других городах наблюдается точно такая же картина. Произошла национальная катастрофа, и всех кранов страны не хватило бы, чтобы убрать тысячи и тысячи каркасов мертвых машин.

Возникает вопрос: как же человечество сумело уцелеть и дожить до наших дней? Мы располагаем лишь разрозненными документами, которые не позволяют в полной мере ответить на этот нелегкий вопрос. Одно несомненно: города были покинуты, и человечество пережило длительный период инволюции [50] и эволюции.

Биологические законы учат, что люди рано или поздно приспосабливаются к изменившимся условиям жизни.

Значительно труднее установить, когда именно возник и утвердился культ автомобиля, который в короткое время распространился по всему миру. Мне представляется весьма правдоподобной следующая гипотеза. Вероятно, в жаркий летний полдень один из моторов погребенных под землей машин разогрелся и застучал. Этот непонятный гул показался землянам грозным предостережением небес.

Но это одна из гипотез, и все они будут подробно проанализированы мною. Пока же мы можем лишь утверждать, что в древние времена автомобиль, прежде чем стать предметом культа, был для человека полезным рабочим инструментом.

50

Инволюция — здесь: обратное развитие.

Дорогой профессор!

Великолепно. Я прочел первую главу не отрываясь. Встречаются, конечно, слишком резкие фразы, но я не сомневаюсь, что Вы кое-что смягчите, дабы не задевать чувства верующих. Мы живем в обществе, где Автомобилеизм пустил глубокие корни. А вы сами знаете, как легко заслужить обвинение в неуважении к религии. С наилучшими пожеланиями

Дзандено, издатель

Дорогой Дзандено!

Мне непонятны Ваши опасения. Бесспорно, выдвинутая мною гипотеза отрицает священное происхождение Автомобиля. Но ведь подлинный исследователь не может не делать различия между наукой и верой. Я глубоко уважаю Автомобилеизм и не собираюсь вступать в полемику с церковными властями. Обещаю Вам даже, что смягчу слишком резкие выражения. Но я — профессор Истории Автомобиля, и мой труд не должен искажать историческую правду. Вы сами, дорогой Дзандено, впоследствии убедитесь, что не было никаких оснований для беспокойства. В начале бензинября я Вам пришлю всю рукопись. Таким образом, книга может выйти уже к празднику Дифференциала.

Ну как, Вы довольны?

С неизменным уважением

Тавель

Главе издательства

Глубокоуважаемому синьору Дзандено!

Доводим до Вашего сведения, что книга «История и культ Автомобиля», опубликованная Вашим издательством, подрывает основы Автомобилеизма. Поэтому мы приняли решение подать на Вас в суд за клевету, в соответствии со статьей восьмой автокодекса. С надлежащим почтением

Ассоциация по защите Переднего Бампера Перевел с итальянского Л. Вершинин

Серджо

Туроне

Рекламная кампания

Вместе с ключом от номера портье вручил ему конверт. — Вам письмо, — сказал он. Фауст вскрыл конверт, заранее зная, о чем идет речь: очередная просьба поторопиться. Он небрежно сунул письмо в карман и прошел в свой номер. Неужели они не понимают, что серьезно работать можно лишь в спокойной обстановке? Он и сам знает, что время не ждет, но некоторые задания нельзя выполнить в короткий срок. Действуешь впустую месяц-другой, а потом, когда начинаешь думать, что уже все потеряно, вдруг приходит успех. И остается только пожинать плоды тщательной подготовки.

В первый момент, поднимаясь по лестнице, Фауст решил было послать отчет, который хотя бы на время успокоил начальство. Но он тут же отказался от своего намерения — на сегодня он мог составить отчет лишь в самых общих выражениях, что взволновало бы начальство еще сильнее. Он пересек коридор, обитый розовым бархатом, и вошел в номер.

Было еще довольно рано, и спать ему не хотелось. Он сел за письменный стол и открыл регистрационную тетрадь. Да, положение не из приятных. Из двенадцати первоначальных кандидатов, отобранных со всей тщательностью в рекламных агентствах Нью-Йорка, осталось всего три. Первые девять зондажей дали поистине катастрофические результаты. Пять человек были забракованы из-за явной непригодности еще до того, как он смог перейти к сути дела. Четверо других в конце беседы реагировали на его предложение самым отрицательным образом. Один из них, когда они сидели за столиком, начал кричать на весь ресторан и обозвал его, Фауста, шутом. Второй пригрозил вызвать полицию, а третий вообще упал в обморок. Что, если встреча с тремя последними кандидатами даст такие же результаты? Тогда придется ехать в другой город и начинать все сначала. Но его заверили, что в сфере рекламы ни один город не в состоянии конкурировать с Нью-Йорком. Если уж он здесь не сумеет найти подходящего кандидата, то насколько труднее будет это сделать, скажем, в Чикаго, Париже или Лондоне!

«Впрочем, глупо сдаваться заранее», — подумал он и решил, что самое лучшее сейчас — лечь спать. Фауст знал, что выспаться как следует ему не удастся. Он не привык к ночному шуму гигантского города. С улицы сквозь щели в жалюзи проникал свет автомобильных фар. Лучи света вычерчивали на потолке причудливые узоры, отчего Фаусту было как-то не по себе. К тому же завтрашний день обещал быть весьма трудным — ему предстояла встреча с тремя последними кандидатами.

Наконец он заснул и проспал тяжелым беспокойным сном до тех пор, пока не зазвонил телефон. Фауст поспешно оделся и спустился в бар. Попивая кофе, он перелистывал записную книжку.

Итак, первая встреча в 9.30 в помещении «Моррис компани» с господином Юджином Моррисом-младшим. В свое время Юджин Моррис унаследовал от отца скромное рекламное агентство, а теперь оно стало по значимости третьим в Соединенных Штатах.

Зал ожиданий был довольно стандартным: на стенах — рекламные плакаты и медали фирм. Немного погодя курьер провел Фауста в служебный кабинет шефа. Моррис, худой, лысый, был одет весьма скромно для президента столь крупного и влиятельного рекламного агентства. Однако Фауст с радостью отметил, что ему несвойственна механическая, заученная вежливость, присущая большинству американских бизнесменов. Он улыбался дружелюбно и открыто.

Фауст начал разговор как обычно: вынул заранее заполненный чек на миллион долларов и положил его на стол перед Юджином Моррисом.

— К сожалению, в данный момент я лишен возможности сообщить вам название фирмы, интересы которой я представляю. Поэтому прошу вас принять этот аванс как доказательство нашей абсолютной платежеспособности, — сказал он. — А теперь, господин Моррис, позвольте задать вам несколько вопросов.

В ответ Моррис улыбнулся обаятельной улыбкой.

— К вашим услугам.

— Ваше агентство специализируется на рекламе какой-либо особой продукции или же вы рекламируете самые различные товары?

— Любые товары.

— А не согласились бы вы разрекламировать нечто такое, что публика отвергает из давних, укоренившихся предубеждений?

— С удовольствием, — ответил Моррис. — Сложные случаи — наша гордость. Вы помните историю с порошковым молоком Бебелуйа?

Фауст, понятно, не помнил, но сказал, что да, конечно, такое забыть нельзя.

— Это молоко, — продолжал Моррис, — вызвало смерть семидесяти пяти младенцев. Разразился грандиознейший скандал. И тогда фирма обратилась к нам. Мы выждали год, а потом развернули по всей стране мощную рекламную кампанию. «Бебелуйа гигантом сделает меня». Вы, разумеется, не забыли плакат, на котором изображен младенец, держащий на руках мать?

Фауст кивнул головой.

— Так вот, теперь молока Бебелуйа продают больше, чем до скандала.

— Все это так, — сказал Фауст, — но продукт, который мы хотим разрекламировать, осужден общественным мнением в силу древних предрассудков. Собственно, это даже не продукт…

— Никакой предрассудок не устоит перед техникой оккультного убеждения.

— Тем более, — заметил Фауст, — что в нашем случае речь идет о рекламе вещи объективно вполне приемлемой.

— Это не имеет значения. Я, знаете ли, закоренелый скептик.