Чего вы хотите? (сборник)

Сенчин Роман Валерьевич

– Верхние. И нижние.

– Так, хорошо. И чем прикреплены кости верхних конечностей к костям туловища?

Маша наморщила лоб. Потом подвигала плечами.

– А! – кажется, вспомнила. – Лопатки.

– И?

– Ключицы?

– Правильно. А кости нижних чем?

Маша думала.

– Подвигай – поможет, – посоветовал сидящий за ней Саша Осинский.

Класс захохотал.

Но в общем кое-как Маша ответила.

– А теперь наш остряк Осинский расскажет нам о кишечнике и функции печени.

Под смешки

и шепоток Осинский встал. Он был полный, глуповатый, наглый. В младших классах постоянно дрался; однажды плюхнулся на свою собственную руку и сломал палец. «Понятно, как он к другим относится, – говорили учителя, – если себя увечит».

– Слушаем, Александр.

– Что?

– Расскажи о пищеварении.

– Ну, человек ест мясо…

– Не обязательно мясо. Тем более есть люди, которые не едят животную пищу. Как, кстати, они называются?

Осинский мученически помычал и выдал:

– Травоядные.

Класс снова грохнул хохотом. Татьяна Юрьевна стала сердиться:

– Тихо! Кто знает, как называют таких людей?

Рук десять, в том числе и Дашина, взлетели вверх. Лучше сейчас ответить на легкий вопрос, чем потом париться над сложным… Учительница выбрала Никиту. Он сказал:

– Вегетарианцы.

– Татьяна Юрьевна, а почему люди становятся вегетарианцами? – спросила осмелевшая после сносного ответа Маша.

– У некоторых по физиологическим причинам организм не принимает животную пищу. Но таких меньшинство. В основном же люди отказываются по идейным соображениям – не хотят питаться мясом убитых животных…

– Нежелание быть хищником, – заявил Осинский, – не освобождает от участия в пищевой цепочке.

– Александр, – сдерживая улыбку, сказала Татьяна Юрьевна, – вот если бы ты так же остроумно и точно отвечал по теме, тебе бы цены не было… Но вернемся как раз к теме. Итак, что происходит с пищей в кишечнике?

Когда после биологии класс побрел к кабинету истории, Даша и Аня решились заговорить с Никитой.

– Ты что, в Гриффиндор поступил? – таинственным полушепотом спросила Аня.

– А?

– Ну, у тебя опознавательный знак гриффиндорца. Признавайся.

– Какой, на фиг, знак?

– Ну… ну вот, – заикаясь от рвущегося смеха, Даша кивнула на шарф. – Желтые и красные ква… квадратики.

Никита скосил глаза на шарфик, потрогал его.

– Дуры, это не квадратики, а полосы.

Он быстро размотал шарф, и квадраты действительно оказались полосами; на желтой полосе было изображение красной розы.

– Это эмблема молодых социалистов!

– Сам дурак, – пришла в себя Аня и потащила Дашу вперед по коридору; оглянулась и добавила: – Придурок!

А на следующей перемене из-за этого шарфика случилась крупная неприятность. Даше девочки из шестого класса рассказали: Осинский стал подкалывать Никиту, что он «социалист-мудист». Никита толкнул Осинского, и тот локтем разбил

стекло пожарной кнопки в стене. Кнопка сработала – приехали пожарные машины. Случился переполох, чуть ли не эвакуация… Потом Даша встретила директоршу, та еле сдерживала слезы: «Перед Новым годом! Теперь еще и штраф школе выпишут!» Искали, кто это сделал – разбил стекло и нажал кнопку, – но не нашли. Шестиклассницы не заложили, а Даша тем более. Хотя настроение эта история и ее, пусть не прямое, но все же участие сильно испортили… Решила никому не рассказывать.

После уроков съездила на сольфеджио, и занятие почти выветрило воспоминания о неприятности в школе.

Дома мама готовила ужин.

– Есть очень хочешь? – спросила.

– Да нет, в школе обед хороший был…

– Иди тогда отдохни. И переоденься… Если что – через десять минут будет готово.

Сменив джинсы и свитер на майку и шорты, Даша зашла в спальню родителей, включила телевизор.

На экране – какое-то ток-шоу. Полукругом трибунки, в центре ведущий, за его спиной экран. Даша хотела переключить – все эти телеспоры она не выносила, – но слова ведущего остановили:

– Было ли это самоубийством? Мы пригласили криминалиста, и сейчас в этой студии он попробует реконструировать всё, как было в тот момент, когда полиция вошла в дом. Что для этого нужно? – Ведущий сунул микрофон ко рту подошедшего пожилого человека с седой головой; он напоминал киношных детективов вроде инспектора Коломбо.

Спокойным, бесцветным голосом мужчина ответил:

– Для этого нужен шнур и стул или табуретка.

– Коллеги! – обратился ведущий к кому-то за кадром. – Помогите, пожалуйста.

Принесли шнур и табуретку.

– Это, если не ошибаюсь, обычный удлинитель? – удивился ведущий.

– Да, он вполне выдерживает вес тела. – Криминалист поставил табуретку на пол. – Я думаю, что ситуация, видимо, развивалась следующим образом: решив покончить с собой, Марина сделала так называемую скользящую петлю. – И он стал уверенно вязать удлинитель.

– Извините, была информация, что она уже предпринимала попытку самоубийства, – заметил ведущий, – но тогда шнур оборвался.

– Он мог оборваться, если был тоньше, чем этот. Вот этот, – камера крупно показала шнур, – не оборвется. Он вполне выдержит вес шестьдесят-восемьдесят килограммов… Итак, делается скользящая петля…

– Да разве Марина могла знать про какую-то скользящую петлю?! – возмущенно выкрикнула какая-то женщина с места.

Криминалист улыбнулся:

– Это настолько просто, что можно сделать, не зная.

– Хорошо, – поторопил ведущий, – как было дальше?

– Встав на табуретку, она закрепила шнур на балке. – Мужчина влез на табуретку. – В их доме, как я знаю, есть потолочная балка… А затем… – Вместо шеи криминалист затянул петлю на своей руке.

По залу прошел негодующий шелест.