Чехословацкая повесть. 70-е — 80-е годы
Шрифт:
Лгуны-лакировщики опять в замешательстве: не знают, как быть. Зато рабочие уже знают, как быть: смело разоблачать.
Только обнаружилась неполадка, как открывается дверь и в редакцию заводской газеты решительно входит Ангела Баникова.
Рене: — Принесли роман, товарищ Баникова?
Ангела Баникова: — Какой роман, товарищ редактор?! Открытое письмо принесла!
Письмо публикуется в следующем номере. Оно такого содержания:
«Товарищи рабочие и работницы! Видимо, далеко не каждого на нашем заводе волнует, выполняется ли план в срок или нет! Мы, работницы конвейера Е, убеждаемся в этом почти ежедневно и потому вынуждены писать об этом.
Начнем со снабжения. Сколько усилий приходится нам затратить для выполнения плана! Работаем в ночную смену, некоторые ремонтники на нашем конвейере почти слепнут от усталости, а тут вдруг оказывается — нету масок, не с чем работать. Дефицит, вместо того чтобы снижаться, растет. Именно такой случай произошел 25 октября 1960 года в 17 ч. 30 м.! Мы хотим знать, кто виноват в случившемся, и требуем, чтобы он возместил убытки!»
Далее идет перечисление примерно еще двадцати различных погрешностей и заключение:
«Работники, ответственные за все происходящее! Если бы вы зарабатывали столько, сколько мы, как бы вы тогда справлялись с трудностями? Своей халатностью вы обираете рабочих! Мы надеемся, что все те, кто отвечает за судьбу производства, отнесутся к нашим словам с должным вниманием и облегчат наш изнурительный, тяжелый труд!
Работницы конвейера Е».
Да, работницы конвейера Е знают, что им делать, так почему бы и Рене не последовать их примеру?
Письмо он предваряет словами:
«Мы публикуем открытое письмо работниц конвейера Е, не изменяя в нем ни единого слова. С ответом на их вопросы вы сможете ознакомиться в следующем номере».
И Рене верен своему обещанию. Ведь и он уже раздосадован тем, что его постоянно водят за нос. И кроме того, на соседнем конвейере работает Ева. Не хватает еще потерять доверие работниц конвейера! И Ева, как нарочно, хочет заниматься именно журналистикой? Не хватает еще потерять доверие будущих журналистов!
За одну ночь Рене превращается в детектива. Так, говорит он себе, через неделю выйдет номер многотиражки, который будут — это я точно знаю, хотя и не пойду проверять по цехам, — читать все! В номере я помещу большую детективную повесть под названием «Кто виноват?». А подзаголовок: «Ответ работницам конвейера Е». Рене принимается за работу, и вскоре повесть выходит в свет.
Во вступлении он пишет:
«Товарищи работницы конвейера Е! В прошлом номере «Оравы» мы обещали ответить на ваши вопросы. Однако поручить одному отделу разработать ответ оказалось делом трудным. В чем-то все же, надо признать, наш завод уникален: допускаются ошибки, хотя работают на нем люди, которые никогда не ошибаются. Кто же виноват в этих ошибках? Неизвестно. Совершая свои рейды по отделам, чтобы докопаться до сути того или иного вопроса, я ни разу не встретил человека, который сказал бы мне: «Это была моя ошибка». Напротив, повсюду звучали одни обвинения. Способность обвинять у нас куда как развита. Но способность обвинять еще не есть способность критиковать. Ибо нет критики там, где нет самокритики. А поскольку мы не умеем признаваться в ошибках, то и не извлекаем полезного урока из ошибок, иными словами — зачеркиваем то, что называется «учиться на ошибках», и тем самым невольно способствуем тому, что ошибки повторяются. У нас в последнее время было немало возможностей «учиться на ошибках», но научились ли мы?»
За вступлением следует первая глава повести «К вопросу о масках!», где Рене возвращается к событиям годичной давности. Осенью 1959 года товарищи
Затем Рене приводит данные протокола, куда заносятся отзывы различных отделов по поводу каждого рацпредложения (РП). Рене цитирует: «Отдел технического контроля, 2 сентября 1959 года. Согласен. Сократится брак, вызываемый искривлением маски. Инженер Бурак, заведующий ОТК». Из цитаты видно, что инженер Бурак — рационализатор и инженер Бурак, одобряющий РП, — одно и то же лицо. Возможно, это всего лишь пустяк, малозначащая деталь, но почему бы не указать на нее людям?
Рене приводит и любопытное заявление начальника инструментального цеха от 3 ноября 1959 года, полностью совпадающее с мнением заведующего технологическим отделом («Изделие следует сначала проверить!») и вместе с тем поддерживающее РП еще и по той причине, что «в настоящий период используемые штампы могут быть применены и для производства масок из черного листового металла. Навратил». Навратил — старый знакомый Рене еще по кабачку «У малых францисканцев», но Рене сейчас действует, невзирая на личности: Навратил за перепроверку, но при этом уже заранее знает ее результат, и именно желаемый результат, такой, который не вынудил бы его цех производить для заготовительного цеха новые штампы.
На том же красноречивом языке фактов и цитат Рене продолжает: «4 ноября главный инженер товарищ Павел предписывает обратиться к методу электроконтроля. По механике у него нет никаких сомнений. Но с каких это пор? Да не далее как с прошлого года. А кто мог ему это объяснить? Да не кто иной, как Навратил!»
И уже 5 ноября 1959 года инженер Хорват, заведующий типовой испытательной камерой, в своем заключении свидетельствует, что маски из листовой стали никакого негативного действия по электронике на экран ее оказывают. Таков итог первой главы повести.
Второй главе Рене дает и вовсе увлекательное название: «Внимание! Внимание!» Да, надо полагать, это квинтэссенция его детектива: «Среди этого собрания рекомендаций и положительных отзывов скромно фигурирует письмо из «Теслы Страшнице» от 21 сентября 1959 года. В нем говорится: «Производство масок было у нас проведено при помощи обычного штампа, предназначенного для алюминия, т. е. с резиновым пуансоном… (далее следует перечень различных видов листовой стали, которые подвергались проверке). В зависимости от прочности материала маски обладали разной степенью эластичности, поэтому при установке в футляр между экраном и маской возникли зазоры… В случае применения РП на вашем заводе проведите необходимые корректировки (то есть применяйте стальные пуансоны вместо резиновых!)»
«Воздержимся пока от каких бы то ни было выводов», — продолжает Рене. Предупреждение из Страшниц долго представлялось необоснованным. Испытания проходили успешно и без каких-либо изменений штампов, применяемых для алюминия. Оказалось, что таким путем возможно производить и стальные маски для «Манеса» и «Оравана». Неудачи начались только с маской для «Криваня». У нее на один изгиб больше, и именно этот изгиб дает трещину. Данный тип маски до сих пор не был испытан.
Однако РП было утверждено для масок всей изготовляемой продукции, в том числе и для «Криваня», хотя, казалось бы, количественное увеличение типов масок должно повлечь за собой наибольшее число испытаний.