Человеческая деятельность. Трактат по экономической теории
Шрифт:
Многие привыкли обвинять экономическую науку в отсталости. В настоящее время вполне очевидно, что наша экономическая теория находится не в лучшей форме. В человеческом знании нет состояния совершенства, как нет его и у других человеческих достижений. Человек лишен всеведения. Самые совершенные теории, удовлетворяющие на первый взгляд нашу жажду знаний, однажды исправляются или заменяются на новые. Наука не дает нам абсолютной и окончательной определенности. Она только дает нам некоторую долю уверенности в границах наших умственных способностей и существующего состояния научного знания. Научная система лишь полустанок на бесконечном пути поиска знаний. Она неизбежно поражена недостаточностью, присущей любым человеческим усилиям. Но признание этих фактов не означает отсталости современной экономической науки. Просто экономическая наука живое образование. А жизнь подразумевает и несовершенство, и изменения.
Упреки в мнимой отсталости выдвигаются в отношении экономистов с двух точек зрения.
С одной стороны, некоторые натуралисты и физики порицают экономику за то, что она не является естественной наукой и не применяет лабораторных методов и процедур. Одной из задач данного трактата как раз и является разоблачение ложности таких идей. В этих вводных замечаниях, наверное, достаточно будет сказать несколько слов об их психологической подоплеке. Узкомыслящие люди обычно подвергают сомнению все, что отличает других людей от них самих. Верблюд из басни возражает против
Существуют люди, которые утверждают: что-то не так в социальных науках, поскольку социальные условия неудовлетворительны. За последние два или три столетия естественные науки достигли удивительных результатов. Их практическое использование повысило общий уровень жизни до невероятной высоты. Но, как говорят эти критики, социальные науки не сделали для этого ничего. Они не уничтожили нищету и голод, кризисы и безработицу, войну и тиранию. Они бесплодны и не сделали ничего, чтобы способствовать счастью и благосостоянию людей.
Эти ворчуны не понимают, что потрясающий прогресс технологий производства и проистекающее из этого увеличение богатства и благосостояния стали возможны только благодаря следованию либеральной экономической политике, которая представляла собой применение экономических учений на практике. Именно идеи классических экономистов ликвидировали помехи, создаваемые вековыми законами, обычаями и предубеждениями в отношении технологических улучшений и освободили гений реформаторов и новаторов от смирительных рубашек гильдий, опеки правительства и разнообразного общественного давления. Именно они понизили престиж завоевателей и экспроприаторов и продемонстрировали пользу деловой активности для общества. Ни одно из современных великих изобретений нельзя было использовать, если бы ментальность докапиталистической эпохи не была бы до основания разрушена экономистами. То, что обычно называется промышленной революцией [10] , является продуктом идеологической революции, вызванной учениями экономистов. Экономисты разорвали старые оковы: что нечестно и несправедливо одолеть конкурента, производя товары дешевле и качественнее; нельзя отказываться от традиционных методов производства; машины зло, потому что приводят к безработице; одной из задач гражданского правительства является не допускать обогащения способных бизнесменов и защищать менее способных от конкуренции более способных; ограничение свободы предпринимателей с помощью государственного сдерживания или принуждения со стороны других общественных сил является средством для обеспечения благополучия нации. Британская политическая экономия и французская физиократия [11] были локомотивами современного капитализма. Именно они сделали возможным развитие прикладных естественных наук на благо широких масс.
[10]
промышленная революция (переворот) этим термином в истории принято обозначать период с 60-х годов XVIII в. до 1020-х годов XIX в., когда в Великобритании произошел переход от мануфактуры к машинному производству, а также аналогичные процессы в других странах.
[11]
физиократия первая школа в экономической науке (Ф. Кенэ, Р. Тюрго, П. Дюпон де Немур, Д'Аламбер и др.). В отличие от проповедников меркантилизма, физиократы выступали единым фронтом, исповедуя общие принципы и аналитический инструментарий, и назвали себя экономистами. Физиократы исследовали сферу производства, положили начало анализу воспроизводства и распределения общественного продукта. Они считали, что чистый продукт создается только сельскохозяйственным трудом. Выступали против меркантилизма, являлись сторонниками свободной торговли. Идеи физиократов проложили путь, по которому шли Адам Смит и за ним весь век.
Что неладно с нашей эпохой, так это как раз широко распространенное неведение о той роли принципов экономической свободы, которую они сыграли в технологическом развитии за последние 200 лет. Многие ошибочно полагали, что улучшение методов производства совпало с политикой laissez faire [12] только благодаря случаю. Введенные в заблуждение марксистскими мифами, они рассматривали современный индустриализм как результат действия мистических производительных сил, которые ни в коей мере не зависят от идеологических факторов. Классическая экономическая теория, по их мнению, была не фактором подъема капитализма, а скорее продуктом, его идеологической надстройкой, т.е. доктриной, направленной на защиту несправедливых требований капиталистических эксплуататоров. Следовательно, уничтожение капитализма и замена рыночной экономики и частного предпринимательства социалистическим тоталитаризмом не помешают дальнейшему развитию технологии. Наоборот, это будет способствовать внедрению технологических усовершенствований, устранив с их пути препятствия, воздвигаемые эгоистическими интересами капиталистов. Характерной чертой эпохи разрушительных войн и дезинтеграции был бунт против экономики. Томас Карлейль окрестил экономику мрачной наукой, а Карл Маркс заклеймил экономистов как сикофантов буржуазии. Шарлатаны, расхваливающие собственные рецепты построения рая на земле, находят удовольствие в поношении экономической науки как ортодоксальной и реакционной. Демагоги хвалятся тем, что они называют победой над экономической наукой. Практичный человек гордится своим пренебрежением к теории и безразличием к учениям кабинетных экономистов. Экономическая политика последних десятилетий результат умонастроений тех, кто всеми способами издевается над последовательно логичной экономической теорией и возвышает ложные доктрины ее клеветников. В большинстве стран то, что называется ортодоксальной экономической теорией, изгнано из университетов и фактически неизвестно ведущим государственным деятелям, политикам и ученым. Но нельзя вину за неудовлетворительное экономическое положение возлагать на науку, которую и правители, и массы презирают и игнорируют.
[12]
Laissez faire может быть определена как доктрина, требующая минимального вмешательства правительства в экономические и политические дела. Сама эта максима долгое время приписывалась Винсенту де Гурне, французскому экономисту XVIII в., однако Онкен показал, что это было ошибкой. Наиболее вероятным происхождением этой фразы может быть ответ фабриканта Легона Кольберу, спросившему, что он может сделать для промышленности: Laissez nous faire (Позвольте нам действовать). Другие приписывают ее экс-министру Людовика XV д'Аржансону, который был известен своей приверженностью теории свободной торговли.
Однако каково бы ни было происхождение этой фразы, сама доктрина
Необходимо подчеркнуть, что судьбы современной цивилизации, построенной белыми людьми за последние 200 лет, неразрывными узами связаны с судьбой экономической науки. Эта цивилизация стала возможной потому, что людьми владели идеи, бывшие приложением экономических теорий к проблемам экономической политики. Но она неизбежно погибнет, если государства будут и дальше следовать курсу, на который они свернули под влиянием теорий, отвергающих экономическое мышление.
Следует признать, что экономическая наука наука теоретическая и в этом качестве воздерживается от любых ценностных суждений. В ее задачи не входит предписывать людям цели, к которым тем следует стремиться. Это наука о средствах, которые будут использованы для достижения избранных целей, но, безусловно, не наука выбора целей. Окончательные решения, оценки и целеполагание находятся вне рамок любой науки. Наука никогда не скажет человеку как ему следует поступать; она просто демонстрирует, как человек должен действовать, чтобы добиться конкретных результатов.
Многим кажется, что этого абсолютно недостаточно, и от науки, ограниченной исследованием того, что есть, и не способной дать оценку высших и конечных целей, мало прока для жизни и деятельности. И это тоже ошибка. Однако демонстрация ошибочности данного утверждения не входит в задачи данных вводных замечаний. Это одна из целей всего трактата в целом.
4. Резюме
Предварительные замечания были необходимы, чтобы пояснить, почему этот трактат помещает экономические проблемы в широкий контекст общей теории человеческой деятельности. На нынешнем этапе развития экономической мысли и политических дискуссий, касающихся фундаментальных вопросов общественного устройства, невозможно и далее изолировать исследование собственно каталлактических проблем. Эти проблемы являются частью общей науки о человеческой деятельности и требуют соответствующего отношения.
Часть первая. ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ
I. ДЕЙСТВУЮЩИЙ ЧЕЛОВЕК
1. Целенаправленное действие и животная реакция
Человеческая деятельность суть целеустремленное поведение. Можно сказать и иначе: деятельность суть воля, приведенная в движение и трансформированная в силу; стремление к цели; осмысленная реакция субъекта на раздражение и условия среды; сознательное приспособление человека к состоянию Вселенной, которая определяет его жизнь. Это положение должно прояснить данное определение и предотвратить возможность неверных интерпретаций. Но само определение является точным и не нуждается в дополнениях и комментариях.
Сознательное, или целеустремленное, поведение резко контрастирует с бессознательным поведением, т.е. рефлексами и непроизвольными реакциями на раздражение клеток тела и нервов. Люди иногда готовы полагать, что границы между сознательным поведением и непроизвольными реакциями человеческого тела являются более или менее неопределенными. Это верно лишь постольку, поскольку иногда не так просто установить, является конкретное поведение умышленным или непроизвольным. Тем не менее различие между сознательным или бессознательным достаточно резкое и может быть явно определено.
Для действующего эго [13] бессознательная реакция органов тела и клеток такая же данность, как и остальные явления внешнего мира. Действующий человек должен принимать во внимание все, что происходит в его теле, точно так же, как и другие факторы, например погоду или мнение своих соседей. Разумеется, в определенных пределах целеустремленное поведение способно нейтрализовать действие телесных сил и в этих границах поставить тело под контроль. Человеку иногда удается усилием воли одолеть болезнь, компенсировать врожденные или приобретенные недостатки физической конституции либо подавить рефлексы. В той степени, в какой это является возможным, поле целеустремленной деятельности расширяется. Если человек воздерживается от управления непроизвольными реакциями клеток и нервных центров, хотя в силах это сделать, его поведение, с нашей точки зрения, является целеустремленным.
[13]
ид, эго и суперэго (у Фрейда оно, я и сверх-я) в психологии три основные системы личности, каждая из которых обладает собственными функциями, свойствами, компонентами, механизмами и т.д., но которые взаимодействуют столь тесно, что трудно и даже невозможно распутать линии их влияния и взвесить их относительный вклад в человеческое поведение. Ид есть изначальная система личности: это матрица, в которой впоследствии дифференцируются эго и суперэго. Ид включает все то психическое, что является врожденным и присутствует при рождении, включая инстинкты. Ид резервуар психической энергии и обеспечивает энергию для двух других систем. Эго появляется в связи с тем, что потребности организма требуют соответствующих взаимодействий с миром объективной реальности. Голодный человек должен искать, найти и съесть пищу прежде, чем будет снижено напряжение голода. Это означает, что человек должен научиться различать образ пищи, существующий в памяти, и актуальное восприятие пищи, существующей во внешнем мире. Человек соотносит существующий в памяти образ пищи с видом или запахом пищи, приходящими через органы чувств. Основное различие между ид и эго заключается в том, что ид знает только субъективную реальность, в то время как эго различает внутреннее и внешнее. Эго называют исполнительным органом личности, так как оно открывает двери действию, отбирает из среды то, чему действие должно соответствовать, и решает, какие инстинкты и каким образом должны быть удовлетворены. При этом эго вынуждено стараться интегрировать часто противоречивые команды, исходящие от ид, эго и внешнего мира. Это непростая задача, часто держащая эго в напряжении. Суперэго внутренняя репрезентация традиционных ценностей и идеалов общества в том виде, в каком они интерпретируются для ребенка родителями и насильственно прививаются посредством наград и наказаний, применяемых к ребенку. Его основная задача оценить правильность и неправильность чего-то, исходя из моральных стандартов, санкционированных обществом. С формированием суперэго на место родительского контроля встает самоконтроль.