Человек без лица
Шрифт:
— Почти девять. Большинство магазинов еще не открывались. Но я все-таки достал для вас бутылку воды. — Уэйд отвинтил крышечку с бутылки «Эвиан» и поднес горлышко к запекшимся губам Бьюкенена.
Рот Бьюкенена, словно сухая губка, всосал почти всю воду. Тоненькая струйка сбежала по подбородку.
— Дайте мне еще несколько таблеток. — Он говорил так, будто горло у него было забито камнями.
— Температура все еще держится?
Бьюкенен кивнул, поморщившись.
— И эта проклятая головная боль все никак не проходит.
— Подставляйте
От слабости Бьюкенен не смог поднять левую руку, а правую вдруг снова свело судорогой.
— Лучше положите таблетки мне прямо в рот.
Уэйд нахмурился.
Бьюкенен проглотил таблетки, запив их водой.
— Вам надо поддерживать силы. На одной воде не проживешь, — сказал Уэйд. — Я принес пончиков, молока и кофе.
— Не думаю, что мой желудок согласится на пончики.
— Вы меня пугаете. Надо было все-таки съездить к тому знакомому врачу в Канкуне.
— Мы уже это обсуждали, — пробормотал Бьюкенен. — Мне надо убраться из страны, до того как полиция начнет раздавать картинку с моей физиономией направо и налево.
— Ладно, а как насчет апельсинового сока? Уж его-то вы можете хотя бы попробовать?
— Да, — сказал Бьюкенен. — Апельсиновый сок.
Ему удалось сделать три глотка.
— Там какая-то женщина распаковывала ящики в ожидании открытия рынка, — сообщил Уэйд. — Она продала мне вот эту шляпу. Под ней не будет видно вашей разбитой головы. Еще я купил плед. Им вы закроете повязку на руке, когда будете проходить эмиграционный контроль.
— Хорошо, — слабым голосом произнес Бьюкенен.
— Еще раньше я обзвонил несколько авиакомпаний. На этот рая вам повезло. У «Аэромексико» есть свободное место на рейс в Майами.
Бьюкенен внутренне встрепенулся. Вот и чудесно, подумал он. Значит, совсем скоро я выберусь отсюда. Посплю, когда буду сидеть в самолете. Уэйд может заблаговременно позвонить в Майами и вызвать команду, которая переправит меня в клинику.
— С этим, однако, есть одна проблема, — сказал Уэйд.
— Что еще за проблема? — нахмурился Бьюкенен.
— Самолет этим рейсом вылетает только в двенадцать пятьдесят.
— Во сколько? Но это же… что?.. через целых четыре часа?
— Это самый ранний рейс, который я смог вам устроить. До него был лишь один, до Хьюстона. На него было место, но он делает промежуточную посадку.
— Ну и черт с ней, с посадкой! Почему вы не взяли мне билет на этот самолет?
— Потому что на посадку он летит в обратном направлении, в Косумель, и человек, с которым я разговаривал, сказал мне, что там придется выйти из самолета и снова ждать посадки.
Черт, подумал Бьюкенен. Аэропорт в Косумеле, откуда до Канкуна рукой подать, — это как раз одно из тех мест, где ему нельзя показываться. Если надо будет снова проходить контроль, то какой-нибудь пограничник может…
— Ладно, тогда рейсом в двенадцать пятьдесят в Майами, — сказал Бьюкенен.
— В
— Допросить нас обоих. Вы меня убедили. Я сам куплю билет. — Бьюкенен, с трудом фокусируя зрение, выглянул из окна, увидел, что движение на улице становится все оживленнее, и неодобрительно нахмурился при виде пешеходов, обтекающих «форд». — А сейчас нам, пожалуй, лучше поездить по городу. Мне как-то не по себе, когда мы вот так стоим.
— Согласен.
Пока Уэйд выруливал и вливался в поток машин, Бьюкенен дрожащей правой рукой дотянулся до заднего кармана брюк и вытащил водонепроницаемый пластиковый мешочек.
— Вот удостоверение и паспорт Эда Поттера. Каким бы псевдонимом я ни пользовался, его бумаги всегда при мне. Никогда не знаешь заранее, где они могут пригодиться.
Уэйд взял мешочек.
— Я не могу дать вам официальную расписку в получении. У меня с собой нет бланка.
— Черт с ней, с распиской. Просто дайте мне документы на имя Виктора Гранта.
Уэйд вручил ему коричневый кожаный футляр.
Взяв его, Бьюкенен ощутил, как Эд Поттер уходит из него, а Виктор Грант просачивается в его сознание. Несмотря на слабость и далеко не бодрое состояние, он тем не менее начал по привычке отбирать индивидуальные особенности (итальянская кухня, джаз «диксиленд») для своего нового персонажа. Бьюкенен тут же открыл футляр и стал просматривать его содержимое.
— Не беспокойтесь, все на месте, — заверил Уэйд. — Включая туристическую карточку.
— А я вот беспокоюсь. — Бьюкенен перебирал документы. — Именно поэтому я до сих пор жив. Я никогда никому не верю на слово… Да. Все в порядке. Туристическая карточка и все остальное на месте. Где там у вас аспирин?
— Неужели головная боль так и не прошла? — озабоченно спросил Уэйд.
— Она даже усиливается. — Бьюкенен не стал полагаться на свою трясущуюся правую руку. Левой рукой, которая казалась одеревеневшей, он положил в рот еще несколько таблеток и запил их апельсиновым соком.
— Вы уверены, что хотите лететь?
— Хочу ли я этого? Нет. Но вынужден. Определенно. Ладно, — продолжил Бьюкенен, — давайте пройдемся по всей программе. Я оставил много хвостов в Канкуне. — Ему было трудно дышать, он едва мог собраться с силами. — Вот ключи. Когда вернетесь в Канкун, закройте мой офис. Вы знаете, у кого я снял помещение. Позвоните ему. Скажите, что я обанкротился, что он может оставить себе остаток арендной платы, что пришлете ему ключи, как только заберете мои вещи.