Человек без лица
Шрифт:
Елена окончила школу с неплохими оценками и поступила в экономический институт. Она собиралась в академию дизайна, потому что хорошо рисовала, но отец и слышать об этом не хотел. Что еще за дизайн, твердил, вот экономика – это профессия. А там будешь болтаться, на нашей шее сидеть, устали уже.
И то верно, жили они небогато. Отец работал инженером на заводе. И тогда как раз завод совсем захирел, он подрабатывал тут и там. Мама давно уже бросила основную работу и устроилась продавщицей в магазинчик за углом. Пока учись, сказал отец, пока тянем.
Через год она пошла на встречу одноклассников.
Дома Лена выдержала грандиозный скандал и решила наплевать на все и забыть. Но через три недели выяснилось, что забыть не удастся. Она выждала еще некоторое время и пошла к Вовке, потому что нужно было что-то делать. Вовка мямлил, отводил глаза, говорил, что решит этот вопрос, именно в таких выражениях, в общем, тянул время, потом стал от нее прятаться, не отвечал по телефону.
Наконец дело разъяснилось. Оказывается, Вовка тянул время до приезда своей матери. Та быстро решила проблему – оформила все документы и увезла сына с собой в Мюнхен, не перекинувшись с Леной и словом. Вовка тоже уехал, не простившись, только просил передать Лене, что между ними все кончено. Передала Милка Козлова, противная девка, они с Леной в школе не ладили.
Пришлось открыться маме, да она и сама догадалась, что с дочкой что-то не то. Лена умоляла ее не говорить отцу, и, разумеется, мама не удержалась. Сейчас Лена понимала, что глупо ей было на это надеяться, мама все делала, как скажет отец, и помыслить не могла, чтобы его обмануть. Так уж сложилось у них в семье.
Ух, как орал отец! Ух, как он топал ногами, обзывал ее такими словами, что мама бледнела и умоляла его быть потише, потому что услышат соседи. Он распалялся еще пуще, нарочно окна открыл – пускай все, говорил, слышат, что дочка у него такая-сякая и место ей там-то и там-то. Под конец Лене стало ужасно плохо от духоты и криков, в ушах стоял звон, она пошла на кухню и открыла окно, чтобы не задохнуться в этой квартире, наполненной злобой.
На миг ей захотелось прыгнуть туда, вниз, только чтобы не слышать больше жутких криков отца. Голос у него был и так-то высокий, а уж когда кричал, часто срывался на визг. Тут же Лена наткнулась на взгляд соседки. Она стояла внизу и внимательно слушала скандал. Лене-то было уже все равно, но мама оттащила ее от окна. И то верно, куда тут бросаться – второй этаж, ногу сломала бы, да и все.
Отец угомонился – скорей всего, просто устал. Мама бегала к нему в комнату с чаем, потом они обедали на кухне. Лена лежала у себя, накрывшись с головой одеялом, ее тошнило.
Утром мама повела ее в консультацию. Точнее, проводила до дверей, внутрь не пошла, сказала, что ей неудобно. Врач долго пугала Лену осложнениями, Лена тупо молчала, ей хотелось, чтобы все скорее кончилось. Однако пришлось записаться в очередь, потому что у Лены не было достаточно денег. Нужно было ждать две недели.
За
Она шла и шла, и всерьез думала, что хорошо бы умереть завтра там, в больнице, тогда кончились бы все ее мучения. Но вряд ли выпадет такая возможность, так не лучше ли прямо сейчас броситься под первый попавшийся грузовик… Опомнившись немного, она огляделась по сторонам и сообразила, что ноги сами принесли ее к бабушкиному дому. На часах была половина третьего ночи.
С бабушкой все было странно. Лена помнила из детства суровую высокую женщину с очень прямой спиной. Лена с мамой ходили к бабушке в гости. Квартира бабушки казалась ей тогда огромной, со множеством красивых вещей – фарфоровыми безделушками на комоде, тяжелыми старыми книгами и картинами на стенах.
Потом все это исчезло, потому что отец выгнал бабушку, когда она пришла к ним на Ленины именины. В доме с тех пор было запрещено упоминать о бабушке, только отец мог ругать ее по-всякому. Пару раз он растоптал ногами и выбросил в помойку бабушкины подарки Лене на день рождения. Она поняла все гораздо позже, когда стала взрослой.
Бабушка была настроена против отца, считала его грубым, неотесанным, малообразованным и совершенно серым. В общем, неподходящим мужем для своей единственной дочери. И дело было даже не в том, что жених родом из какой-то деревни, что жил в общежитии и после свадьбы должен был поселиться в их квартире. А в том, что отец у него – хронический алкоголик, а мать по полгода проводила в психбольнице. То ли ее жизнь довела, то ли сказалась плохая наследственность. С самого детства отца воспитывала бабка, которая тоже тихо попивала.
И вот за этого парня собиралась выйти замуж неразумная Ленина мать. Разумеется, бабушка была против. Но тут, что называется, нашла коса на камень, влияние отца оказалось сильнее. Или любовь, кто уж там разберет. Как Елена теперь понимала, бабушка выбрала неверную тактику – запретить. Муж ее, Ленин дед, к тому времени умер, Ленина мать была у них поздним ребенком, бабушка не слишком разбиралась в молодых людях. Характер у нее был неуступчивый, строгий, раз сказала – ни за что своего мнения не поменяет.
В данном случае она, разумеется, была права, но кто же слушает строгих, хоть и разумных приказов? Ленины родители продолжали встречаться, и получилась у них Лена. Тогда бабушке пришлось все же познакомиться поближе с женихом дочери, и она только утвердилась в своем первоначальном мнении. Однако жизнь диктовала свои условия, так что бабушка должна была принять решение. Она продала кое-какое имущество, оставшееся от деда, сняла все деньги с книжки и исхитрилась добыть молодым однокомнатную кооперативную квартирку. Справили скромную студенческую свадьбу, после чего молодые зажили самостоятельно – бабушка не смогла себя пересилить, чтобы общаться с зятем, хоть у него и хватило ума не позвать на свадьбу своих родственников.