Человек боя [И возмездие со мною]
Шрифт:
– Для всех органов защиты правопорядка мы – незаконное формирование. Против нас будут работать не только мафиози, но и все правоохранительные структуры. Это вы понимаете?
– А для людей, пострадавших от бандитов, мы тоже выглядим антизаконно? Или ты знаешь другой рецепт ограничения беспредела?
– И тем не менее…
– Что ты предлагаешь? Разойтись? После двух лет совместной охоты на подонков?
– Я предлагаю тем, кто не хочет больше воевать и считает дальнейший переход из «мстителей» в «чистильщиков» лишним, принципиально невозможным, покинуть команду.
Члены отряда переглянулись, но не сдвинулись с места.
– Командуй, – хмыкнул Барков. –
Воробьев оглядел лица мужчин, ставших не просто соратниками в борьбе с бандитами, а друзьями, подумал, поднял палец.
– Хорошо, но с одним условием: если кому-нибудь из вас в дальнейшем надоест подпольно-бродячая жизнь и постоянный риск, он имеет право уйти в любой момент.
– Принято, – ответил за всех, пожав широченными плечами, Толик Зеленов.
– Что ж, тогда… давайте о деле. Будем выручать ребят, если они в плену. План такой. В данном районе лишь два объекта претендуют на роль секретных баз, о которых никому ничего не известно, кроме факта их расположения. Это зона за рекой Добрушкой и воинская часть западнее Фошни. Поскольку мотобанда базируется в зоне, о которой у нас нет никаких сведений, с нее и начнем. Вполне вероятно, что наших парней захватили и увезли туда. Полковник, возьми троих и дуй туда. Выяснишь все, что можно и что нельзя. Но тихо. Связь держать постоянно. Питание – сухой паек, во всяком случае, на ближайшие сутки.
Барков оглядел отряд, молча ткнул пальцем в грудь троим «мстителям», посмотрел на Панкрата.
– Пешком?
– Берите «Опель». Если представится возможность, экспроприируйте мотоциклы у нашего противника. Отправляйтесь, – Панкрат усмехнулся, – партизаны. Никогда не думал, что буду возглавлять партизанский отряд в мирное время.
Барков сел в кабину «Опеля», опустил стекло.
– Пошли кого-нибудь в Жуковку, кто-то из руководства района вполне может знать, что за воинские части расположены в лесах.
– Проверим.
Барков уехал.
– Родион и Миша, ваша задача – понаблюдать за воинской частью под Фошней, порасспрашивать о ней в селе, только очень осторожно. Думаю, что это настоящая армия, но лучше перебдеть, как говорят, чем недобдеть. До Фошни я вас подброшу, а там смотрите сами.
– Ничего, попартизаним, – легкомысленно махнул рукой Родион. – Так даже интереснее.
Панкрат внимательно посмотрел на парня, у которого дорожные бандиты когда-то убили жену и мать, и поразился той готовности «партизанить», которая в нем жила. Вряд ли ее основой была ненависть к бандитам и убийцам, ненависть все же слишком сильное чувство, сжигающее душу и калечащее нервную систему, чтобы она могла долго руководить поступками человека. Скорее всего Родиону было действительно интересно воевать с подонками, восстанавливать справедливость, чувствовать себя сильным и правым. Судя по всему, его не мучили сомнения и в душе он был уверен в необходимости скорого и сурового правосудия, пусть оно и не являлось законным с точки зрения демократической морали.
– Никаких ковбойских трюков, – предупредил Воробьев, – никаких непродуманных шагов! Вы всего лишь разведчики, которые должны вернуться домой во что бы то ни стало и доложить результаты разведки. Понятно? – Панкрат хотел добавить: «иначе подставите всю команду!» – но промолчал.
– Обижаешь, генерал, – оскорбленным тоном заявил Родион. – Не впервой мне ходить в разведрейды. Послушай лучше анекдот про Петьку и Василия Иваныча.
Панкрат повернулся и молча сел в машину. Переглянувшись, остальные «мстители» последовали за ним. Джип, переваливаясь на колдобинах и кочках, развернулся и пополз
Высадив Родиона и Михаила недалеко от Фошни, Панкрат снова повернул и через несколько минут остановился у Ковалей. Машину загнал в лес, оставил возле нее двух человек, а сам с Толиком, налегке, без оружия, спустился к деревне.
Дом Егора Крутова оказался пустым. Двери его были не заперты, но хозяин не отзывался, и территория усадьбы активно не понравилась Панкрату. Он увидел открытую машину Крутова с вывернутыми багажником и бардачком, множество рубчатых следов во дворе и в саду, а также опрокинутые стулья в комнатах, разбросанную одежду и вещи, битую посуду на кухне и понял, что здесь шел обыск. А в бане обнаружились следы крови, что и вовсе привело Воробьева в состояние горестной тревоги.
– Забрали нашего полковника, – глухо проговорил он, разглядывая разгромленную спальню Крутова, поднял с пола джинсы, рубашку, положил на кровать. – Знать бы – кто…
– Расспросим соседей, – предложил Толик.
Панкрат еще раз пригляделся к отчетливому следу рубчатой подошвы (армейский ботинок «леопард», сорок пятый размер) на полу спальни и вышел. У калитки его ждал небольшого роста быстроглазый мужичок лет пятидесяти пяти в выгоревшей до цвета соломы ветровке, защитного цвета брюках и сапогах.
– Роман, – представился он, быстро переводя взгляд с одного гостя на другого и обратно, – шабер [20] я, рядом живу. А вы не Егора ищете, часом?
– Кто к нему приходил? – оглянулся на дом Воробьев.
– Да почитай целый взвод, – заторопился Роман, – на трех машинах аж, ОМОН, кажись. Забрали Егора и Лизку мою увезли тож.
– Лизу, вашу дочь? – удивился Панкрат. – Ее-то за что?
– А кто их разберет. Сказали – как свидетельницу, мол, отпустим скоро. Утром раненько и забрали. Тут чего ночью-то случилось!.. – Роман покрутил головой, зажмурился; было видно, что он не особенно переживает из-за дочери. – Ночью к Егору военные приходили, стрельбу подняли… ну, мы и попросыпались, людей собрали… я ружье взял… В общем, пугнули армию, убрались оне подобру-поздорову. А вы кто Егору будете?
20
Шабер – сосед (ст. рус.).
– Товарищи, – сказал Панкрат, – вместе служили. Так вы говорите, ОМОН его забрал? Точно?
– А как же, точно, я в этом деле разбираюсь, сам служил. Все в маскировочных комбинезонах, в масках, с автоматами, и начальник у них – лейтенант, по две звездочки на плечах. Конечно, ОМОН. Говорят, в Жуковке они теперя обосновались, Казанов из Брянска вызвал, для усиления… это… борьбы, значит, с бандитами.
– Кто-кто?
– А начальник милиции, фамилия у него такая – Казанов, а кличут все – Казанова. Шут его знает, что за Казанова такая, но баб, говорят, любит… третий раз женился.
Панкрат и Толик переглянулись.
– Да-а, кликуха у него знаменитая, – ухмыльнулся Толик.
– Что ж, спасибо за информацию, отец. Больше никто к Егору не приходил?
– Дак кто ж придет, коли Осип и Аксинья в больнице? Разве что сестры да Васька… дядя евонный, Василий Иванович, дак оне все знають, где он.
– Что ж не убрали в доме, если знають?
– Дак вить не велели подходить. Как не послушаешь? Власть…
– Понятно. Всего вам доброго.
– Прощевайте, добрые люди. Что говорить-то, ежели спросят – кто заходил?