Человек-да
Шрифт:
Я чувствовал себя трусом, но помимо стыда за собственное малодушие я испытывал еще... как бы поточнее выразиться... гадливость. Увы, «крутой» парень — это не про меня. Я оплатил поездку в Великобританию девушке, которую едва знал. Теперь она будет думать, что я либо безмозглый богатенький транжира, либо невероятно ленивый поклонник — из тех, кто говорит объекту своего внимания: «Хм, послушай, я сейчас немного занят. Может, на этот раз ты сама ко мне придешь?»
Нелепая ситуация.
Но факт остается фактом... это ее проблема.
А мне лучше забыть про все это.
Я уже в Эдинбурге, еду в черном такси в гостиницу и, по крайней мере, на какое-то время могу сделать вид, что все мои неприятности остались позади. Здесь
— Дэнни! Садись, приятель!
Вместе с Томом мы находились во дворике театра «Плезанс». Вокруг стоял гул. Шли первые дни фестиваля, нас окружали театралы, журналисты, любители комедии, актеры, художники и — главным образом — пьяные. Погода несколько улучшилась, стало теплее.
— В общем, план такой. Ищем следующее поколение эстрадников. Ясно, да? Но те, кто уже на виду, нам не нужны. Подбираем людей, с которыми можно работать. Из которых можно что-то слепить. Посмотри, сколько сможешь. Ищи... чудное.
— Чудное? Ладно.
— Походи по представлениям, которые обычно ты не стал бы смотреть. Шоу, которые другие телекомпании игнорируют. Мы хотим найти таланты в глухих местечках, а потом попробовать что-то из них слепить. У тебя есть программа?
— Нет, еще не...
— Вот, держи мою... Пролистай, посмотри, что тебя заинтересует. Все, я в театр. Мой телефон у тебя есть...
— Да.
— Ладно. До встречи...
С этими словами Том удалился. Я направился к бару за пивом, потом сел, чтобы ознакомиться с программой и решить, как мне спланировать свой день. Моя миссия заключалась в том, чтобы смотреть представления. Неплохая миссия, бывает и хуже. Я живо раскрыл программу на первой попавшейся странице и пробежал глазами краткое содержание одного из спектаклей.
«Смерть есть смерть, но и жизнь — смерть! Вы уже мертвы! Или умираете от чего-то! В жизни много что несет смерть! Жизнь — это борьба; горе — омут, в котором вы тонете. В мире процветают безрассудство и жестокость любви. Безумие борьбы. Победа смерти».
Пожалуй, необычный спектакль и вместе с тем очень страшный. Но нам вряд ли подойдет. Хотя, уверен, я сумею найти что-нибудь подходящее.
Я перевернул страницу.
«Мы вместе, и все же вместе мы не можем быть. Вместе и сообща они все как один. Но вместе и сообща они стремятся постичь не суть единства, а общность двойственности... суть пьесы, состоящей из двух частей, сведенных воедино и представленных как одно целое. Физическое и метафорическое в одном флаконе».
Я решил, что лучше съем запеченный картофель.
Но только я хотел встать, кто-то шлепнул на стол передо мной рекламный листок.
— Хотите посмотреть интересное шоу?
На меня с надеждой в глазах глядела девушка с афрокосичками на голове и блестками на лице.
— Да, — ответил я.
— «Золоченые шары», пять тридцать. «Скотсмен» [64] присудил нам три звезды.
— Впечатляет, — сказал я. — Необычный спектакль?
— Про надежду, любовь, предательство, насилие и смерть.
64
«Скотсмен» — ежедневная газета консервативного направления; широко освещает вопросы, касающиеся Шотландии; издается
— Ну да, обо всем понемногу, — заключил я.
— Ну... главным образом про предательство, насилие и смерть.
— Хмм. Вообще-то я ищу что-то более... легкое.
— Это очень легкий спектакль, — заверила меня девушка. — И очень смешной.
— В самом деле?
— И да... и нет.
Я глянул на часы. Пять вечера. Как раз успею поесть, подумал я. Заскочу в «Темптинг Татти» на Джеффри-стрит, а потом, сытый и довольный, отправлюсь смотреть спектакль, который буквально через несколько минут девушка охарактеризовала как воистину веселое представление. Я сложил рекламный листок, сунул его в карман и поблагодарил девушку, но только собрался встать из-за стола, как до меня, теперь уже с другой стороны, донеслись слова:
— Привет. Хотите посмотреть интересный спектакль?
О Боже.
Рекламные листки. Помилуй меня, Господи.
Мне удалось унести ноги из театра «Плезанс» всего лишь с шестью проспектами в кармане, но теперь, приближаясь к Ройял-Майл [65] , я увидел их.
Распространителей рекламы. Они были всюду. Словно огромная стая свирепых волков.
Я уж и забыл, каким бывает Эдинбург. На один месяц весь мир стекается в этот город, где в это время проводится крупнейший на планете фестиваль искусств. Здесь идут тысячи спектаклей, и каждый показывают более двадцати пяти раз. Нужно продать огромное количество билетов. И их пытаются продать огромное количество распространителей рекламных листков.
65
Ройял-Майл (Королевская Миля) — название главной улицы г. Эдинбурга, ведет от Эдинбургского замка к королевской резиденции Холирудхаус; длина улицы приблизительно равна миле.
В воздухе витало безумие. Куда ни кинь взгляд, на целые мили вокруг одни только распространители... распространители с рекламными листками. Некоторые выряжены под собак, другие — под балерин, один изображал гигантское смеющееся яблоко. Они надвигались на меня со всех сторон. Я испытывал такой же ужас, как в Лондоне, когда видел членов благотворительных организаций в нагрудниках, но эти распространители, напирая на тебя, даже не удосуживались придумать какой-нибудь благовидный предлог вроде «Это ради детей. Простите, я имею в виду комиссионное вознаграждение».
«Хотите посмотреть интересный спектакль? Десять минут девятого в Общественном центре. Это примерно...»
«Ищите, что бы посмотреть? «Клоунада» и «Русские танцы»! Шесть сорок в...»
«Не желаете послушать про мое представление? Яркий спектакль с одним персонажем — женщиной. О...»
Опустив голову, я быстро шагал по Ройял-Майл, хватал каждый листок, который мне предлагали, распихивал их по карманам, наблюдая, как свободное время, которое у меня могло бы быть в Эдинбурге, растворяется буквально на глазах. Я также начал сознавать, что если хочу пережить этот фестиваль, то должен быть очень и очень осторожным, — тщательно разрабатывать свои маршруты на то или иное время дня. Иначе я стану первым человеком, которого раздавили насмерть тысячи рекламных листков. Я решил, что мне нужно сесть со своим дневником и придумать, как посмотреть по возможности больше спектаклей, разрекламированных в тех проспектах, что у меня есть. А потом придумать, как бы мне не набрать новых рекламных листков. И как объяснить людям из Би-би-си, чем я руководствовался в выборе спектаклей, которые ходил смотреть? За это они мне платят?