Человек долга
Шрифт:
А в тот день, когда миссис Кэнтиллон упала с лестницы и ее нашли без сознания и уже при смерти, миссис Двайер пришла к ним в дом присмотреть за детьми и ссора кончилась. Вообще-то, она кончилась уже давно, хотя, кроме миссис Двайер, об этом никто не догадывался. Миссис Двайер поразило то, на что, кроме нее, тоже никто бы не обратил внимания. Мать Джека поколебала Сузы, но Джек ей не поддался. Мужчина, который может сопротивляться влиянию дурной женщины, - такого миссис Двайер никогда прежде не встречала.
В это время у нее у самой были неприятности. "Бедный
– Что, я мало вокруг пих плясала?
Отдыхать - значит заботиться только о себе - видит бог, тебе этого не понять".
Но она слишком поздно принялась развлекаться.
Вскоре у нее начался артрит, и Сузи стала приходить за пей ухаживать. Похоже было, что ее независимости настал конец. Она больше не могла оставаться одна в доме, надо было перебираться к кому-нибудь из сыновой тяжкое унижение для деятельной женщины.
Тим, добродушно-ленивый парень, вполне готов был взять ее к себе, но у добродушно-ленивых парней, как правило, добродушно-ленивые жены, и вряд ли миссис Двайер, которая гордилась тем, что не было дня, когда бы у нее в доме не подавался как следует приготовленный обед, примирилась бы с Норой и ее вечными сосисками. У Неда было шестеро детей и ни одной свободной комнаты, разве что переезжать в больший дом. Джим только что женился, и у него не хватало мебели да и много чего еще, чтобы в доме можно было жить. Не то чтобы сыновья не любили мать и не отдали бы за нее жизни, если бы понадобилось, но у них у всех были свои трудности.
Сузи, у которой за всех сердце болело, понимала это прекрасно, и сердце ее обливалось кровью за каждого из них по очереди, зато ее сестра Бэбс, та прямо им сказала, что они чертовы лоботрясы, и тут же пошла паверх сообщить это матери. "Что я тебе всю жизнь говорила?
– кричала она, скрестив руки на груди как рыночная торговка.
– Я всю жизнь тебе говорила, что ты их погубишь, ты же и слушать не хотела! Никто из них куска хлеба не съел, пока ты его маслом не намазывала, а нам ничего не доставалось, и вот тебе за это благодарность!"
Прямодушная девушка была Бэбс и, надо отдать ей должное, умела усложнить дело до крайности. Мать слушала ее с недоумением.
– Господь, облегчи их ноши, - сказала она сухо.
– Чтоб я им была чем-то обязана!..
– Да? Так что же ты собираешься делать?
– спросила Бэбс.
– Здесь тебе нельзя оставаться.
– Пойду к "Сестрицам", там хороший уход, - сказала мать.
– Я два года назад об этом договорилась. Неужели ты думала, что, прожив жизнь, я пойду
Когда об этом узнали Р семье, все поняли, что, сколь ни прискорбна новость, ничего другого они и не ожидали.
Не смогла бы такая властная женщина, как их мать, стать нахлебницей у невестки. Она и умереть должна, как жила, - резкой, властной и независимой.
Единственный, кто с этим не согласился, был Джек.
– Интересно, они понимают, что это ее убьет?
– спросил он у Сузи.
– Ну, Джек, ты что, в самом деле так думаешь?
– Я не думаю, - сказал Джек.
– Я знаю.
– Но ведь она не сможет жить с их женами!
– А ты считаешь, пойдя в приют, она с другими женщинами дела иметь не будет?
– спросил он насмешливо.
– Будет, конечно, - ответила Сузи, которая слишком любила ссориться, чтобы так просто сдаться.
– А что еще с ней можно сделать? Ты же знаешь, какая она бывает, когда что-нибудь вобьет себе в голову.
– Вот я не уверен, что она это уже вбила себе в голову, - пробормотал он, и они заговорили о другом. Но Сузи видела, что думать он об этом не перестал.
На следующий вечер, после длинной прогулки в Монтегот и обратно через Мейфилд, он зашел к Двайерам.
Прогулка была отчасти соблюдением этикета, отчасти маневром, - если бы он не сказал, что с прогулки, визит был бы официальным. В доме дежурила Бэбс, и мать послала ее поставить чай для Джека. Замужество в жизни дочек миссис Двайер ничего не меняло. В ее доме они немедленно вновь становились зависимыми, и так должно было быть всегда, пока у нее была крыша над головой. И хлеб для Джека должны были мазать так, как мазали для "бедного Двайера", потому что мужчины так любят.
– Вы, говорят, собираетесь к "Сестрицам"?
– спросил Джек, не скрывая своего изумления, когда они в сумерках сидели у камина в спальне.
– Собираюсь, сынок, собираюсь, - ответила она легко.
– Ты же знаешь, что я всегда думала о родственниках. Представляешь себе, что будет, если меня на них напустить? Да и, между нами говоря, Джек Кэнтиллон, я и сама их нисколько не лучше, старая стала.
– Ну, я б на вас все-таки еще поставил, - сказал он, изумленный тем, что и в миг поражения тщеславие осталось при ней.
– Видит бог, Джек, - она наклонилась вперед, держа руки на коленях и глядя в огонь, - не знаю, что теперь за женщины пошли. Они же ни на что не годны, только выпивают да сплетничают - ну конечно, я и сама всегда любила выпить, в меру, разумеется. Вот жена Тима - не хочется мне ее ругатц но только как же так можно? Если б я была мужчиной и жена бы мне подала на обед сосиски два раза подряд, я бы разбила сковородку об ее голову. Богом клянусь, разбила бы!
– А вы не хотели бы жить со мной и Сузи?
– спросил он, понижая голос, так, чтобы Бэбс не слышала.
– Нам вы не помешаете. После смерти матери у нас осталась комната.